Феникс Сапиенс. Борис Е. Штерн

но вместо древесных стволов там были навалены удивительные серые скалы – плоские с двух сторон; обломанные по краям; гладкие с четырех сторон с ровными ребрами; обломанные с концов. По краям уступа стояли ровные с двух сторон скалы, похожие на остатки огромных стен, обрамлявших серо-буро-зеленый хаос. Местами серые скалы лежали рядом, как бревна поваленного частокола. Между обломков росли кусты и деревья. А повыше на гряде вместо растительности лежали огромные бурые рассыпающиеся коряги, в расположении и форме которых угадывалась закономерность.

      Это был странный хаос. В нем прослеживался порядок – исчезающий, разрушающийся порядок. Глазам хотелось этот порядок восстановить: выстроить бурелом, надставить обломанные стены, восстановить и ровно поставить разрушенные коряги. И тогда, казалось, возникло бы нечто грандиозное и прекрасное… Но воображение не могло справится с этой задачей – слишком сильно все поломалось, перемешалось и сгнило. Хаос оставался хаосом, несмотря на все потуги фантазии.

      Верх гряды, поросшей колючим кустарником, был плоским, он шел вровень с плато, раскинувшимся над долиной. Перед тем, как выйти на гряду, путешественники пересекли ровную пустошь, почти лишенную растительности. Что-то на этой пустоши показалось странным, но она не удостоилась внимания, поскольку Приемыш обнаружил впереди нечто интересное:

      – Смотрите, – заорал он, держа в руках коричневый диск, – там таких много! Есть расколотые – изнутри они белые, вот, смотрите.

      – Ну-ка, – ответил Камнебой, – интересный камень.

      Он чиркнул два осколка дисков друг о друга – О, как хорошо искры высекаются, лучше, чем из кремней.

      – Смотри, а вот такой же прозрачный.

      – А вон ребристое коричневое бревно из камня. Ух, какое тяжелое! Тоже белое на сколе.

      – Давайте спустимся ниже, к тому каменному завалу.

      – Смотрите, тут вся земля усеяна этими коричневыми кругами!

      – Давайте еще спустимся, вон слева есть спуск!

      Тут снизу раздался крик Приемыша, который спустился первым:

      – Там змеи торчат из камня и шевелятся! Вон там!

      Все собрались на крик.

      – Нет, они не шевелятся, тебе померещилось, – сказал Камнебой. – Но лучше к ним не приближаться на всякий случай.

      – Они скорее похожи на одеревеневшие лианы, – предположил Землевед. – А ну-ка, Остроглаз, швырни в них камнем. Вон в ту, справа.

      Остроглаз не подкачал. Раздался резкий, не похожий ни на что звук, камень отскочил в сторону, и изогнутая «змея» закачалась, с нее посыпалась бурая труха.

      – Да-а-а… Крепкая гадина… Я думаю, не живая, можно подойти, не укусит. Мы пойдем с Камнебоем, вы стойте здесь!

      Камнебой с Землеведом осторожно подошли. На той «змее», с которой осыпалась труха от удара камнем, виднелись мелкие поперечные ребрышки. Землевед, помедлив, дотронулся до нее и тут же отдернул руку:

      – Горячая! Точно не дерево… И не камень – он бы обломился от удара.

      – А