Духовная ловушка. Вячеслав Ганич

значит для тебе узуз? Почти ничего?

      – Почти ничего, – согласился Ханлар. – Зачем тебе церебральный интерпретатор?

      – Я хорошо заплачу. Возьмешься?

      Ханлар вообразил себя, устроившимся на межзвездном судне, навсегда покидающим Ксат.

      – Возьмусь.

      iii

      Ниден сидел за столиком в баре на первом этаже Башни, подсоединенный транс-кабелем с лежащим перед ним портативным компьютером.

      За прозрачными стенами Ниден не видел ни технологических платформ гравитационного лифта, возвышающихся над серой, покрытой рытвинами равниной Ксата, ни окутанного облачной завесой Таронира. Он был погружен в зеро-40, пропитавший зеленым туманом его сознание. Из зеленого тумана выплывали отвлеченные словесные и образные мысли. Портативный компьютер записывал их раздельными потоками нейроактивного кода.

      Напротив него опустилось темное пятно. Пошевелившись, Ниден возвратился к действительности. Темное пятно обрело черты Мирака. Мирак протянул пакетик с зеро-40. Вид зеленого порошка отрезвил Нидена ровно настолько, чтобы, спрятав пакетик во внутренний карман жилета, вручить Мираку засаленную колониальную банкноту.

      – Чем занят? – Мирак кивнул на портативный компьютер. – Твоя сознательная сущность при тебе?

      Рядом с портативный компьютером стоял запотевший стакан пенящегося напитка. Ниден сжал его. Стакан казался бесплотным, пальцы словно проходили сквозь стекло. Спустя вечность края стакана прикоснулись к губам, но пенящийся напиток отказывался течь в рот. Он отказывался отрываться от дна стакана, застыв куском льда, покрытого пеной. Попытки понять суть неудачи извергли из зеленого тумана стремительную последовательность словесных и образных мыслей.

      – Моя сознательная сущность при мне. – Ниден стукнул стаканом по столешнице. – Я создаю пароксизм.

      – Опять? – удивился Мирак. – Сколько можно собирать мысли?

      – Когда их будет достаточно, я выстрою из них сюжетную линию.

      – Каждый развлекается по-своему. Но на одном зеро-40 не выстроишь сюжетной линии и не создашь пароксизма. Пароксизм – это обострение болезненного восприятия мира. У тебя обострение болезненного восприятия мира?

      Ниден смотрел на запотевший стакан. Внутри пенистого напитка вырос пузырь. В нем извивалось нечеловеческое тело. Он моргнул, и пузырь лопнул.

      – Я купил несколько пароксизмом, – сообщил Мирак. – Меня не впечатлило.

      – Из-за ошибок?

      – Меня не впечатлило чужое обострение болезненного восприятия мира. Оно ни о чем, в нем нет сути. Оно пустое.

      – Или недостаточно яркое. – Ниден склонил голову. – Это были не мои пароксизмы, случайно?

      – Нет.

      – Послушай, Мирак! – Ниден испытал потребность высказаться. – Если хочешь впечатлений, покупай пароксизмы с пограничным состоянием обострения болезненного восприятия мира. Они слишком неоднозначны, слишком непредсказуемы, слишком… взрывоопасны! Я создаю как раз такой пароксизм. Чтобы