Красные курганы. Валерий Елманов

битва и вовсе закончилась, мигом соскочили с коней и принялись перевязывать Вячко, чтобы унять кровь.

      Но странное дело. Несколько десятков луков было устремлено в их сторону, несколько десятков стрел дрожали от натуги, стремясь впиться во врага, но ни один из воинов рязанского княжества так и не спустил тетиву.

      Конечно, если бы они обложили каких-нибудь половцев, то обязательно посекли бы всех, а уже потом отдали бы последнюю дань мужеству врага – захоронили бы с почестями, не оставив на потеху воронью.

      На своих же, на точно таких же русичей, как и они сами, рука не поднималась. Ни мечом взмахнуть, ни копье метнуть, ни стрелу пустить. Так и стояли рязанцы в ожидании не пойми чего, пока не подъехал разгоряченный боем главный воевода.

      Поначалу он уже поднял руку, чтобы дать отмашку, – раздавить жалкую кучку неумолимым пешим строем нетрудно. Однако успел по достоинству все оценить и повелел своей сотне обождать. Сам же направился к этому маленькому кружку, составленному из трех десятков всадников.

      – Кто там у вас? – спросил негромко.

      Дружинники вместо ответа немного раздались в стороны, чтоб воевода мог проехать внутрь кольца. Мол, сам гляди, чего языком трепать попусту.

      Доехав до лежащего на земле Вячко, которому как раз перевязывали последнюю рану, Вячеслав спешился и вновь спросил:

      – Кто это?

      – Вячко, князь наш, – пояснил один из новоиспеченных санитаров.

      На лице его проступало явное удивление – что же это за человек такой, коли он даже самого князя Вячко в лицо признать не может?

      – Понятно, – кашлянул рязанский воевода, хотя на самом деле ничего не понял.

      Зато ему припомнился один из рассказов Константина о Прибалтике и о каком-то там Вячко. Уж не об этом ли? Что именно о нем говорил рязанский князь, Славка, хоть убей, не мог вспомнить, но что-то хорошее[19] – это точно.

      – Ладно. Потом разберемся, – буркнул он себе под нос и распорядился: – Как перевяжете, сразу в Ростиславль его, к лекарям нашим. А вы чего тут встали! – напустился он на всадников, продолжавших молча ожидать нападения. – Ну-ка, подвиньтесь, чтоб мои люди пройти могли.

      Не дожидаясь исполнения отданной команды, он тут же зычным голосом отдал новую, на сей раз своим пешцам:

      – Пелей! Дай мне из первой линии дюжину самых крепких!

      – Дозволь, мы его сами понесем, – соскочил с коня седоусый кукейносский дружинник.

      Следом за ним подошли и еще несколько человек из охранного круга.

      – Ладно, – согласился Вячеслав, снял с себя плащ и, аккуратно свернув, подложил его Вячко под голову.

      Ничего этого бывший князь Кукейноса не слышал и не видел. В сознание он пришел лишь через несколько дне, да и то ненадолго.

      – Зря, – вымолвил он еле слышно пересохшими губами и вновь закрыл глаза.

      Вот только непонятно было, к чему именно относится его слово, произнесенное с такой горечью. То ли к тому, что все его потуги прорвать кольцо оказались

19

Это был рассказ о том, как в 1224 г. князь Вячко с горсткой эстов и собственных дружинников до самой своей смерти держался в городе Юрьеве, осажденном немецкими рыцарями. Помощи от новгородцев он так и не дождался.