Красные курганы. Валерий Елманов

о вас. Уж больно вы своему князю верны. Мои воеводы сказывали, что много чего вам сулили, дабы вы ко мне перешли, да все бесполезно.

      Дружинник почесал в затылке, собираясь с мыслями, чтобы пояснить причину, ан глядь – нет уже князя. Пролетел вихрем. Так и не понял воин, то ли в упрек им это было сказано, то ли в похвалу.

      Князь же, как оказалось, исчез надолго. В другой раз он появился уже под осень. За это время выздоравливающий Вячко успел о многом подумать и еще больше наново переосмыслить. Можно было бы и бежать, на что не раз намекали свои же дружинники, тем более что никаким честным словом он связан не был, но Вячко каждый раз наотрез отказывался.

      – Ежели бы у поганых в полоне сидел али у немцев орденских – иное дело, – объяснял он. – К тому же я его воеводе малость должен. Сами ведаете, кабы не он, то ни меня, ни вас давно бы в живых не было.

      – Так-то оно так, – сокрушенно вздыхали дружинники. – А токмо…

      Но дальше осекались, не зная, как продолжить и чем убедить. В самое яблочко били слова князя, как и вопрос, который он им как-то задал:

      – А куда уйдем?

      – К Мстиславу в Галич али в Новгород. Да мало ли куда, – загорались дружинники, но тут же гасли от слов Вячко, жестких и неумолимых в своей беспощадной правоте:

      – Вас князья, может, и примут, а вот я для них только обузой буду. Нет уж. Если хотите туда уходить, то без меня.

      – Сам ведаешь, что без тебя мы никуда, – обижались дружинники и вновь умолкали, будучи несогласны с Вячко, но не зная, как это выразить словами.

      Константин появился так же внезапно, как и исчез в прошлый раз. Зайдя в ложницу к Вячко, он молча прикрыл за собой дверь, ни слова не говоря, уселся на лавку, стоящую у кровати, и некоторое время разглядывал лежащего. Тому тоже не хотелось начинать разговор, однако не выдержал первым.

      – Славные у тебя вои, княже, – молвил для почину.

      – И у тебя в дружине не хуже, – ответил рязанец взаимной любезностью.

      После десятиминутной пустопорожней разведки наладился разговор поконкретнее.

      – Слыхал я, будто ты на все грады, князья коих на тебя ополчились, ныне сам длань наложил, – заметил Вячко.

      – Верно, – подтвердил Константин. – И самих княжат оттуда повыгонял. Только два городка не затронул. В Переяславле Константиновичи малолетние как сидели, так и сидят. Я оттуда лишь Ярослава изгнал. И еще один пока остался.

      – Это какой же? – полюбопытствовал Вячко и вздрогнул от внезапно выстрелившего прямо в лицо ответа рязанского князя:

      – Кукейнос.

      – Гоже ли тебе, хошь и победителю, в чужой срам перстом тыкать? – после паузы хмуро выдавил из себя Вячко. – Али не ведаешь, что давным-давно нет моего града. Ныне он за рижским епископом.

      – Слыхал я об этом, – кивнул Константин. – Люди говорят, будто он его заново отстроил, да еще краше прежнего. Каменный весь стал.

      – Да хоть железный, – буркнул его собеседник. – Не мой он, так нечего и любопытствовать.

      – Даже в оместники[20]

20

Оместник – мститель (ст. – слав.).