Господь Гнева. Роджер Желязны

велению, согласно Его приказам. А наградой нам было то, что лежало в Его природе и было сущностью его приказов, – Ira. То есть Гнев. Зло велел творить – и жестоко «награждал» отличившихся.

      Но вот сидит девчушка по имени Лурин. И опять все теории поруганы. Опять концы с концами не сходятся…

      Позже, когда Доминус Маккомас, приволакивая ноги, засеменил прочь по своим делам, отец Хэнди спросил Лурин:

      – Почему?

      Лурин пожала плечами.

      – Люблю добрых людей. Мне по душе святой отец Абернати.

      Отец Хэнди угрюмо воззрился на нее.

      Джим Абернати был священником местной шарлоттсвилльской христианской церкви. Доктор богословия. Препоганый человечишка. К тому же и на мужчину этот Абернати мало похож. Больше напоминает кастрата – вполне может участвовать в гонках меринов, по выражению из филдинговского «Тома Джонса».

      – И что он тебе дает? – спросил отец Хэнди. – Учит искусству самоутешения? Дескать, думайте о хорошем, и все уладится само собой…

      – Нет, – возразила Лурин.

      Тут вмешалась Или и прокаркала:

      – Да просто она спит с ихним прихожанином! Ну, с Питом Сэндзом. Да ты его знаешь – молодой совсем, а плешивый, и рожа в прыщах.

      – У него стригущий лишай, – поправила Лурин.

      – Ты бы достала ему фунгицидной мази, что ли, – предложила Или. – Пусть втирает в волосы. А то подхватишь от него.

      – Нужен ртутный препарат, – сказал отец Хэнди. – Купи у странствующего разносчика товаров. Стоит примерно пять американских серебряных полудолларов…

      – Сама знаю! – зло огрызнулась Лурин.

      – Полюбуйся на нее! – сказала Или.

      Он и сам видел. Характер!

      – Да, он не gesund [13], – кивнула Лурин.

      Пит Сэндз не входил в число прямых жертв войны, чье здоровье было подорвано или тело изувечено – как, скажем, у массы «неполных людей», то есть безруких и безногих. Но он был из числа кранкеров – людей с поврежденным здоровьем. Совершенно очевидно: голова странноватой формы, отсутствие волос, рябой, прыщавое лицо.

      «Возвращаемся к англо-саксонским крестьянам с изъеденными оспой рожами, – с неожиданной злобой подумал отец Хэнди. – Неужели это ревность?»

      Или сказала Лурин, выразительно кивнув в сторону своего мужа:

      – Отчего бы тебе не спать с ним? Он, по крайней мере, gesund.

      – Ой, да что вы говорите! – воскликнула Лурин обычным тихим голоском, в котором, однако, как дальний гром, рокотала злость. Когда Лурин сердилась по-настоящему, все ее лицо вспыхивало, а сама она сидела неподвижным каменным истуканом.

      – Да я не шучу! – сказала Или громким визгливым голосом, забирая с каждым слогом все выше.

      – Ради бога! – взмолился отец Хэнди, пытаясь успокоить вдруг взъерепенившуюся супругу.

      – А чего она сюда приперлась? – уже почти орала Или. – Объявить, что отрекается от нашей веры? Да начхать нам на нее. Пусть себе переходит хоть в магометанство!.. А вздумает

13

Здоровый (нем.).