Зеленый мост. Ольга Апреликова

и уверенная, аж мурашки скатились по спине. Вот бы стать такой когда-нибудь. К таким женщинам можно приблизиться только случайно, вот из-за толкотни в кафе: как там по обществознанию, другая социальная страта? Пахло от нее безнадежно далекими, счастливыми и солнечными мирами. Мишка пересилила робость, ответила:

      – Не за что, и вас с наступающим.

      Та кивнула, не отрываясь от телефона. Что ей до Мишки…

      – У тебя красивый голос, – вдруг сказала женщина, не глядя. – Ты можешь быть обаятельной, но не хочешь.

      – А зачем? – всерьез спросила Мишка.

      – А затем, что только жалким подросткам бесплатно дают безалкогольный глинтвейн, – усмехнулась женщина, остро взглянув. – Да и то лишь под новый год. Или ты и дальше собираешься жить на подачки?

      Мишка чуть не вскочила, чтоб убежать. Ну, а дальше что? Идти по ослепительным новогодним этажам под музыку и писк терминалов, списывающих щедрые денежки, мимо и мимо праздничных людей, бессильно шипя всякие гадости про эту женщину, которая, между прочим, права? Глинтвейн ей подарили потому, что она правда жалкая.

      – Ваш разговор – это тоже подачка, – подумав, сказала Мишка. – Какое вам до меня дело?

      – Так жалко же, – кивнула женщина. – Маленькая, мокрая, один на один с жестоким миром, – она усмехнулась. – С проблемами какими-то в семье и в школе. Но ты пойми, долго жалеть не будут – вот выйдешь из этого возраста, который все помнят, как ужасный, и никому даже случайно дела не будет.

      – Я знаю, – Мишка вспомнила про маму, до которой точно никому не было дела. Иногда даже самой Мишке. – Дело есть только близким, да и то не всегда. А бесплатно люди только за какую-нибудь выгоду друг другу помогают.

      – А тебе не помогает никто, потому что выгоды от тебя никакой, – она снова усмехнулась. – Ну, что у тебя есть, что ты могла бы поменять на внимание и поддержку?

      – Людям нравится помогать, потому что тогда они чувствуют себя более значимыми, – кое-как выразила Мишка впечатление от всего этого странного разговора. – Так что просто есть… жалкая я.

      – Умница, – кивнула женщина. Какой у нее все-таки острый, колющий взгляд. – То, что нам кажется бескорыстием, иногда им вовсе не является. Но это все слишком сложно накануне нового года. В это время принято улыбаться и дарить подарки, – усмехнувшись, она вынула из сумочки белую картонную коробочку и положила на стол: – Денег это не стоит, не пугайся. Просто тебе нужно немножко уверенности, вот я это тебе и дарю.

      – Но…

      – Хотя следует добавить немного стойкости и цепкости ума, – она задумчиво постучала идеальным, но без следов лака, ногтем по крышке коробочки. – Знаешь, если не включить мозг в твоем возрасте, мир потом окажется мерзким, – она подтолкнула коробочку к Мишке и поднялась: – До свидания, медвежонок! Будешь умницей – увидимся!

      Кофе ее остался нетронутым.

      «Медвежонок»? Откуда она знает?! «Увидимся»?

      На улице стояла тьма в рыжих пятнах