Волшебные истории. Наталия Коноплева

он в возрасте 95 зим и похоронил его его верный друг Асбьёрн, с котором он к концу жизни побратался. Курган его, засыпанный камнями находится на одном из северных островов близ Свальбарда, а сердце покоится на берегу Норегр, куда ему так и не суждено было добраться.

      Ассирийская легенда о настоящей любви

      Историческая новелла

      Раб и царевна,

      Царевна и раб,

      История эта печальна,

      Она, возможно, иною была б,

      Ежели другим был бы мир изначально.

      На берегу Тигра стоит благословенный город Ашшур, столица Великой ассирийской державы. Золотым сияют купола многочисленных храмов, а всего краше главный храм богини Иштар – богини войны и бога Раммана – сокрушителя. А в закатных лучах горят алым. В великолепном дворце на берегу Великой реки живёт сам царь – трижды Великий и прекрасный Илушума, царь всех объединённых земель от Тигра до Ефрата и далее на запад и на восток, на север и юг.

      У царя было две дочери. Но старшая умерла при рождении, а младшая жила и цвела. Её звали Долайей. Долайя была красавица, но гордая и капризная. Всё ей не так, это ей не так, это не эдак. Целыми днями гуляла она в тенистых садах и по пустынным аллеям царского парка, где на ветвях пели райские птицы и цвели заморские цветы. Царь любил свою проказницу дочь и баловал её, как мог.

      Однажды, проснувшись утром, царевна услышала шум: звон оружия и доспехов, лязг цепей, крики и ржание лошадей.

      – Что случилась? – спросила она сонным голосом у своей кормилицы, сморщенной старой старушки с добрым и кротким лицом. Звали няньку – Илышва. Сколько раз она потакала проказам своей любимицы, сколько бранила – всё безуспешно.

      – Там, наверное, пленников привели.

      – Ну, так иди же, посмотри! – прикрикнула на неё капризная Долайя.

      И нянька выбежала из покоев принцессы.

      – Весь двор запружен людя̀ми, – рассказывала вернувшаяся Илышва. – Там и высокие юноши с лицами благородными и прекрасными, как у богов, и дряхлые седые старики в рваных одеждах, и прекрасные девы-рабыни – юные и чистые, как цветы Лотоса. И все в цепях, избиты, измучены. Все они египтяне. А среди них один карлик – ну такой потешный, просто умора, – и старушка засмеялась хриплым дребезжащим смехом, так что морщины на его, иссохшем, словно печёное яблочко лице, заколыхались. – Так вот. Говорят, его отправят в придворный цирк Ашшура.

      – Хочу поглядеть на него, няня.

      – Но это невозможно! Пленникам нельзя глядеть на царевну.

      – С каких это пор у нас такие правила. Я царская дочь и Мне всё дозволено.

      – Попросите батюшку, может он дозволит, – робко сказала старая няня.

      – Вот ещё буду я кого-то просить! Сейчас же выведи меня к пленникам! – приказала царевна.

      Ничего не оставалось бедной нянечке, как вывести на крыльцо непослушную девушку.

      И царевна увидела пленников. Сразу закрыла