Верпентальён. Паша Сид

вскрикнули они одновременно, даже не оборачиваясь.

      Офицер положил руку на плечо одного из них, пригнулся ко второму плечу, и указал в толпу.

      – Тот человек в чёрных одёжах. Кто он?

      Паренёк сразу понял, о ком идёт речь, – э… н-Не могу знать!.. Товари-..

      – Ну Нико. Ну ты что? – устало промолвил мужчина, – я тебя за чем сюда поставил?.. Ты сегодня тут – самый главный, понял?..

      – д-Да!.. – радостно ответил паренёк, да так что шлем на его голове даже подпрыгнул.

      – Ты должен знать всех, кто проходит через эти ворота. Не смотри на одежду. Никого не бойся. А этот человек…

      Офицер указал в толпу, – не пускай его больше сюда. Хорошо?

      – хорошо…

      Капитан уже намеревался уйти, но вдруг придержался, будто что-то вспомнил, и спросил:

      – Как твои руки?

      Парнишка тут же, без всяких раздумий, словно восприняв эту фразу не через уши, а прямо как команду у себя в голове, снял с себя перчатки. Его ладони… их будто окунули в раскалённые угли, и хорошенько там придержали. Было похоже, что они дымились, но нет. Хотя свет вокруг них преломлялся и смазывался.

      – Не больно. – ярко, но немного надтреснуто ответил парнишка, – Сегодня совсем не болит!

      Капитан многозначительно посмотрел на ладони паренька, за тем отвёл взгляд куда-то в сторону, на толпы ратников. Рука его задралась, и опустилась на русую башку мальчишки. Милиш, второй стражник, успел снять с него шлем, и сейчас держал его на весу, чтобы после того как Капитан закончит, положить его обратно. Тогда, мужчина посмотрел на другого стражника, и указал ему, как словно бы просто напомнил:

      – Следи за ним.

      Тот, в ответ ему, серьёзно кивнул. За тем, Капитан снова выискивая посмотрел в толпу, и обернулся, чтобы вернуться назад.

      Толпа в торговом квартале для Силучи уже казалась не такой страшной, да и людей тут было как-то поменьше, чем когда он шел в квартал ремесленников. Если спросить любого в поместье о Силучи, то никто не скажет, что он каким-то образом стеснительный. Но что бы подойти к первой лавке на своём пути, и посмотреть что продают, ему пришлось какое-то время себя уговаривать. Давно он этого не делал. Однако, что нужно делать и как это, он вспомнил едва подойдя к первому прилавку. Очень возможно, что виной этому был добродушный мужичок, который словно подхватил Силучи на пути к себе. Он продавал выпечку.

      Силучи внимательно посмотрел на всё чем радовал прилавок этого человека, взглянул на цены, и согнувшись, прижал живот мундира своей перебинтованной рукой, чтобы вытащить из кармана всё что у него есть. Без особой радости, он сверился с той парой медяков, рассыпанных у него на ладони, и двинулся дальше по дороге.

      – Эй пастой, – с мягким акцентом прозвучало ему в спину.

      Обернувшись, Силучи увидел этого человека, протягивающего ему ладонь, и большой коржик печенья, которое стоило 15 медяков.

      Выглядел он радостно, но…

      – У меня же всего три?..

      Когда Силучи озвучил эту фразу, радости