В поисках социалистического Эльдорадо: североамериканские финны в Советской Карелии 1930-х годов. А. В. Голубев

перевоспитании непролетарских слоев общества – в первую очередь крестьянства – и в преобразовании местных сообществ в составные части новой общности советских людей. В этом отношении принципы государственного управления в ранний советский период напоминали методы колониальной администрации с той основной разницей, что функции колониальных чиновников выполнялись советской и партийной бюрократией, а сами колониальные практики были направлены на внутреннюю, а не внешнюю колонизацию.

      В современной историографии рост интереса к концепции внутренней колонизации связан с монографией Александра Эткинда[64], получившей широкий (и неоднозначный) резонанс в научном сообществе[65]. Несмотря на натянутую доказательную базу, монография Эткинда стимулировала другие исследования, в том числе на материалах советского периода[66], а понятие внутренней колонизации оказалось полезным для переосмысления исторических форм взаимодействия между государственной властью и территорией, на которую распространялся ее суверенитет. Данные исследования, в частности, показали, что советский государственный аппарат нередко относился к территории страны как к колонии, а к ее жителям как к колониальным субъектам, в массы которых необходимо нести цивилизацию и культуру. После окончания гражданской войны темную, безграмотную, мелкобуржуазную и нередко открыто контрреволюционную Россию необходимо было колонизировать новыми советскими идеями, новым советским бытом и новыми советскими людьми, которых можно было воспитать из имеющегося населения, но которые могли прийти и извне. В Советской Карелии такими новыми людьми стали финские политэмигранты. Собственно автором проектов, определивших облик создаваемой карельской автономии, был бывший член финляндского парламента от социал-демократической партии Финляндии (СДПФ), доктор философии и «красный финн» Эдвард Гюллинг.

      Гюллинг родился в 1881 г. в городке Икаалинен в достаточно состоятельной финско-шведской семье и с детства был двуязычным. В 1903 г., после трех лет занятий в Хельсинкском университете, он защитил магистерскую диссертацию об экономическом положении сельскохозяйственных рабочих в области Икаалинен. Его докторская диссертация была посвящена чрезвычайно актуальному для Финляндии начала ХХ в. торпарскому вопросу (истории финских крестьян-арендаторов – торпарей)[67]. Во время учебы в университете Гюллинг увлекся не только вопросами экономики и статистики, но и социал-демократическими идеями, широко распространенными в начале ХХ в. среди студенческой молодежи. В 1904 г. он вступил в СДПФ и благодаря своим исследованиям по торпарскому вопросу вскоре стал ведущим партийным специалистом в области аграрной политики. На выборах 1908 г. Гюллинг впервые избрался в парламент от СДПФ, позже его избирали повторно – в 1911 и 1917 гг.[68] Перед ним открывалась и университетская карьера – с 1910 г. он являлся доцентом статистики Хельсинкского университета.

      Внутри СДПФ Гюллинг занимал

64

Эткинд А. Внутренняя колонизация. Имперский опыт России. М.: Новое литературное обозрение, 2013.

65

Круглов А. Н. Кант и «внутренняя колонизация России» (рецензия на книгу Эткинда А. М. Внутренняя колонизация. Имперский опыт России. М.: Новое литературное обозрение, 2013) // Кантовский сборник. 2013. № 4. С. 87–99; Киселев М. А. Рецензия: Эткинд А. М. Внутренняя колонизация. Имперский опыт России. М.: Новое литературное обозрение, 2013 // Историческая экспертиза. 2014. № 1. С. 144–158.

66

Там, внутри. Практики внутренней колонизации в культурной истории России: Сб. статей / Под ред. А. Эткинда, Д. Уффельманна, И. Кукулина. М.: Новое литературное обозрение, 2012.

67

Хейкинен С., Мауранен Т. Научная деятельность Эдварда Гюллинга // Скандинавский сборник. Вып. XXXI. Таллин, 1988. С. 129–133.

68

Уола М. Эдвард Гюллинг // Сто замечательных финнов. Хельсинки, 2004. С. 172.