Преодолевая трудности. Диана Константиновна Блинцовская

с места, но потом всё-таки поднялась на пару сантиметров.

      – Да, да, я сделал это, – я тихо прошептал.

      Никита Константинович это услышал и произнёс:

      – Да, молодец, так держать, – потом он ненадолго замолчал, – всё, опускай.

      Я медленно опустил культю. Мышцы горели, это настоящий кошмар!

      – Так, теперь снова поднимай. Ещё 4 раза.

      4 раза? 4? О, Боже. Я не смогу! Это неимоверно тяжело! Вы бы знали, как тяжко мне дался один раз, а тут ещё целых 4! И ведь это только первое упражнение…

      Я не знаю, как, но я поднял четыре раза культю. Мой лоб был полностью покрыт потом, я уже безумно устал. Все мои силы ушли на это упражнение. Я в изнеможении уронил на подушку и закрыл замученные глаза.

      – Евгений, ты чего? Это же только начало. Ещё несколько упражнений.

      – Да, знаю, сейчас только немного отдохну, – я попытался снова натянуть улыбку, но ничего не получилось.

      – Всё, потом будешь отдыхать. Ложись на левый бок.

      Я с трудом повернулся на бок. Было очень непривычно лежать в такой позе с ампутированной конечностью.

      – Отлично. Поднимай культю. Давай сначала короткие махи, а потом с удерживанием навесу.

      Я начал медленно поднимать обрубок. Давалось это так же тяжело и болезненно. Просто махи были терпимыми, но когда дело дошло до удерживая культи навесу, начался самый настоящий ад. Нога еле держалась в воздухе, казалось, что внутрь неё положили несколько килограммов веса. Я поднял свой обрубок 4 раза, потом мои силы иссякли вконец.

      – И последний раз, Евгений.

      – Я больше не могу.

      – Да ладно тебе, один раз остался.

      – Я правда больше не могу.

      – Евгений, неужели ты слабак? Ты понимаешь, что обязан сделать сейчас же упражнения? И выражений я не принимаю. Давай, делай.

      Теперь я прекрасно понимаю пациентов, которые жалуются на Никиту Константиновича, что он никого не жалеет, заставляет заниматься до последней капли пота, несмотря на боль и человеческие факторы.

      Я знал, что спорить с ним бесполезно, да я и не хотел выглядеть слабым пациентом, неспособным ни на что, в глазах своего жестокого коллеги.

      – Хорошо, – я всё-таки согласился.

      Я поднял ногу и задержал её на 8 секунд, больше я не смог. Обессиленная культя упала, но продолжила дрожать, я никак не мог расслабить мышцы, их свело и не хотело отпускать.

      – Ну, так расслабляй ногу, чего ждёшь?

      – Я не могу.

      – И снова ты не можешь! Евгений, я разочарован в тебе!

      – У меня свело мышцу, – я говорил сквозь зубы, поэтому меня было плохо слышно.

      – Что?

      – У меня свело мышцу!

      – Что же ты сразу не сказал? – он несколько изменился в лице, – ладно, переворачивайся на спину, сейчас помассирую тебе культю.

      Я с трудом лёг на спину, несколько раз чуть не вскрикнув. Нога моя продолжала сильно трястись, боль терпеть уже просто не было возможности. Никита принялся разминать бедро, он мне что-то говорил, но я его не слышал. В висках пульсировало от боли, а в ушах звенело от усталости. Наконец мышца расслабилась.