Роман со змеей. Александр Валентинович Куревин

единственный свидетель несчастного случая, это как? Свидетель, а, может быть… исполнитель?.. Самое паршивое, что вопросы, возникающие в моей голове, не предполагали поспешности обсуждения их с братвой. Или мне кажется, или дело тут не чисто!.. Кому выгодна была гибель Спонсора? Флоре – раз. Братве – два. В какой – то мере оставшимся акционерам – селянам, но их – много, а доля каждого – мизерна.

      То, что мне теперь надо было настороженно относиться к Гоше и компании, наполнило душу гадливым чувством. Ладно, решил я. Чего я бегу впереди паровоза? Есть компетентные органы, пусть они выясняют.

      Мой ближайший помощник по работе Сергей Никитин сразу взял трубку.

      – Здорово, Серега! Как работается? Управляешься?

      – Все нормально. В Иркутск оба контейнера ушли. Карбид приехал. На складе бригадир грузчиков запил, козел!

      – А Валерик?

      – Валерик тоже… не вышел еще. Я думал, он к тебе уехал?

      Я промолчал. Позвонить бы, обматерить друга, да совесть не позволяет. Сам таким бывал.

      – А отдыхается как? – спросил, в свою очередь, Никитин.

      – На букву «х». Не подумай, что хорошо… Слушай, Серега, я чего звоню. Нам тут такой «калым» подсовывают! Я отбрыкивался, как мог, но не вышло…

      Разговоры о деле подтолкнули меня сходить к заводу, осмотреть «свое» хозяйство. Однако, увидев охрану, я понял, что без Флоры меня на территорию никто не пустит, а вызывать хозяйку было лень. И вообще, там главный инженер сейчас – действительно главный. Да еще Хустов, растратчик и пьяница. Вот ленточку перережут, тогда главным стану я. Приступлю к эксплуатации предприятия и трудового народа. У Флоры – дурочки появится наемный директор, Андрюха – дурачок.

      Я вернулся к своему дому. Занятие нашлось само собой. Перед крыльцом у нас стоял деревянный ларь, когда – то брошенный в самом начале пути от сеней до свалки. Ему нашлось два применения. Во – первых, на нем медитировал Валерик, жмурясь на солнце, с дымящейся сигаретой в одной руке и чашкой кофе в другой. Во – вторых, этот ларь стал резервуаром для порожней стеклотары. В него собираются бутылки из под водки, пива, и, крайне редко, в виде причуды, – из – под лимонада. Когда контейнер переполняется, тот из нас, в ком проснулось буйство, откладывает часть бутылок из ларя в пакет и уносит на змеиную кучу. Собственно, это я и решил теперь сделать.

      В стороне от основных куч мне вдруг бросилась в глаза… нет, на этот раз не козюлька, а пустая полторашка из – под пива. Наша. Вне всяких сомнений. У нее этикетка была оборвана наполовину ровным треугольником. Я еще подколол Валерика тогда, спросив, что у него было по геометрии?.. Только дело в том, что бутылки этой здесь быть не должно. Ей полагалось стоять первой в ряду у нас в сенях. Сразу возле двери. Там, где я ее поставил, когда проводил первую уборку в этот приезд. Но, она здесь, лежит на траве!

      Я поднял пластмассовый сосуд, свинтил пробку, понюхал. «Фу – у – у!» – в нос ударил запах вовсе не пива, а солярки! Или я не водитель дизельного внедорожника.

      Я оглянулся по сторонам, словно что – то украл, не видит ли кто?

      Ай,