Объятые иллюзиями. Ольга Сергеевна Распутняя

любой выдавшейся возможности бежала в кинотеатр. Я удобно устраивалась в самом первом ряду с полным стаканчиком сладкого карамельного попкорна и с увлечением смотрела все новые и новые экранизации. После я по много раз пересматривала на ноутбуке любимые сцены, однако только кинотеатр давал мне ощущение реалистичности и зрелищности происходящего. Я восхищалась блистательными главными героинями, их красотой, обаянием и успехом. Я закрывала глаза и представляла себя на их месте, волшебным образом переносясь в самую гущу событий своих любимых фильмов.

      Но постепенно это чувство обретало новую форму – во мне все больше и больше возникало желание оказаться по другую сторону экрана. Мне хотелось иметь такую же идеальную прическу, носить красивые дорогие вещи, а в конце фильма изображать культовый донельзя романтичный поцелуй на фоне заката. Собственная жизнь начала казаться мне скучной и однообразной. Именно поэтому меня начала так привлекать мысль о том, чтоб стать актрисой. Тогда я могла бы менять роли, как перчатки, перевоплощаться в кого угодно, проживать тысячи жизней, примерять на себя множество образов. Я могла быть и наивной деревенской девушкой, соблазненной самоуверенным красавцем-сердцеедом, и роковой светской львицей, которая одним взмахом руки перекраивает мир по своему усмотрению, и бродячей артисткой, проводящей свою жизнь в странствиях по миру и необыкновенных приключениях. И все это происходило бы со мной, Летицией Дэвис!

      Вскоре я начала копировать внешность и манеры любимых актрис, пытаясь представить себя на их месте. Когда мне было тринадцать, я посмотрела фильм «Джентльмены предпочитают блондинок», после чего образ английской элегантности Одри Хепберн был на время свергнут в моей голове яркой и соблазнительной Мерлин Монро. Я тут же вообразила себя роковой женщиной, одним взглядом покоряющей любого мужчину, заставляющей исполнять все свои прихоти и осыпать подарками. Мне очень хотелось быть похожей на Мерлин, поэтому я ужасно злилась, что мои длинные русые волосы были не такого платинового оттенка, как у нее. В итоге я, не сказав ни слова родителям, после школы побежала в парикмахерскую и попросила обесцветить себе волосы на несколько тонов. Такими, как у Мерлин, они, конечно, не стали, но я все равно была удовлетворена. А вот мама пришла в ужас от того, что я так испортила свой красивый натуральный цвет. Папа же заметил это только после того, как мама прямо и недвусмысленно практически ткнула его носом в мои волосы, однако меня все равно лишили карманных денег на месяц и забрали телефон. Но это не могла омрачить моего довольства собой, и я ходила, гордая и счастливая, в своем воображении приблизившаяся к своему сияющему идеалу. Завистливые взгляды не отличающихся той же смелостью подруг в школе послужили мне дополнительной наградой.

      Так я и росла, взращенная романами и фильмами, и позволяя им, словно мудрым наставникам, формировать свой характер. Я смотрела на мир сквозь красочную призму, изображавшую будущее