Твою беду руками разведу. Светлана Демидова

тут жить, раз уж так не нравится!

      Лера с удивлением посмотрела на своего возлюбленного. Его лицо дышало такой лютой неприязнью, что она вынуждена была спросить:

      – Ты что, разлюбил меня, Саша?

      – Почему сразу разлюбил? – крикнул он и пнул ногой стул, который услужливо опрокинулся на пол. – Просто мне не нравится, когда мое мнение в моем собственном доме уже не играет никакой роли!

      – Конечно же, оно играет, Саша! Не преувеличивай, пожалуйста!

      Она бросилась к нему с поцелуями, которые он сначала никак не хотел принимать, а потом все же сдался, принял, и они провели вдвоем упоительный вечер. Последний. Последний упоительный.

      Их отношения накалялись все больше и больше. Чем больше Лера старалась угодить Прокопенко, тем раздражительней он становился. Однажды ею был обнаружен в помойном ведре брелок в виде забавной собачонки, который Лера недавно подарила Саше. Пришлось сделать вид, что она не видела этого. Но, когда он разбросал по комнате стопку только что выглаженного белья, еще пахнущего утюгом, Лера потребовала объяснений.

      – Объяснений хочешь? – крикнул он. – Да пожалуйста! Сама напросилась! Я не могу больше так жить, ясно?

      – Как? – очень спокойно спросила Лера.

      – А так! Как престарелая супружеская пара: когда все вдвоем, вдвоем, когда тарелочки, вилочки… бантики какие-то… стопочки стираного бельишка…

      – Чем тебе не угодило стираное бельишко? – спросила она, хотя уже все поняла.

      – А всем! Я еще молодой и хочу пожить свободной жизнью! Захотел – постирал, а не захотел – надел грязное. Захотел – погладил, а захотел – нарочно смял. Захотел – на тарелке поел, а заленился – так и на газетке сойдет. И чтобы никто мне не указывал, что делать и как принимать друзей! Хотят приводить сюда своих девок – пусть приводят. Хотят спать на моем диване и курить в постели – на здоровье. Здесь я командую парадом! Ясно?

      – Ясно, – все так же спокойно ответила Лера и вытащила из шкафа свою дорожную сумку, в которой перевезла к нему свой нехитрый гардероб.

      – И что же тебе ясно? – настороженно спросил он.

      Лера уловила в его голосе надежду на то, что прямо сейчас все его неприятности и кончатся. И решила его не разочаровывать. Она не стала отвечать на его вопрос, молча сложила в сумку свои вещи и пошла в коридор.

      – То есть ты уходишь? – выкрикнул Прокопенко, выскочив за ней из комнаты и намеренно напирая на слово «ты».

      Лера опять его не разочаровала, спасла его от необходимости отказывать ей от дома. Она напоследок ему улыбнулась и сказала:

      – Да, Саша. Я ухожу. Сама. Прощай. Ешь на газетке и кури в постели!

      Он ее не остановил. Плакать Лера начала дома, когда уже объявила родителям, что снова будет жить с ними, когда разложила по шкафам вещи и заперлась в своей комнате на задвижку. Она плакала и пыталась понять, что сделала не так. Выходило, что все так. Просто она Сашу полюбила, а он ее нет. Он согласен был с ней жить, как с сожительницей,