Гексаграмма: Колодец времени. Алёна Вадимовна Тихонова

не очередной самообман. Лицемер ли он? Отпетая мразь? Лжёт всем – и в первую очередь самому себе? Старатос хотел если не исправиться, то более прагматично и приземлённо – выполнять свою работу безупречно. Он ведь теперь вновь алхимик Анклава. Когда-то был одной из самых многообещающих звёзд этого сборища надутых павлинов, затем его со свойственной им торжественностью и апломбом исключили… и чёрта с два бы приняли обратно, не заставь их король.

      – Но могу с уверенностью сказать одно – цели у нас разные.

      – Ты уверен? – скептично спросила Ишка.

      – Да. Моей целью были именно люди. Изменить их. Исправить, если можно так выразиться. Я и правда желал им лучшего, хотя мои представления об этом разительно отличались от чьих бы то ни было ещё. У того же или тех, кто действует здесь, есть необходимость именно в энергии, и им всё равно, какой ценой она им достанется.

      – Но результат всё равно один, – проворчала Ишка.

      – Результат очень разный. Возможно, мой был хуже, но он уже позади, и нам предстоит разобраться с тем, что перед нами сейчас. Но сначала мне нужно поспать хоть несколько часов. Надеюсь, вы не попадёте в неприятности за этот срок.

      Его глаза и впрямь выглядели усталыми, они ввалились и потускнели. Старатос впервые за весь период знакомства Ишки с ним выглядел настолько нормальным человеком. Флёр недосягаемости и вседозволенности, некоей избранности, особости, слетел с него. Старатос казался почти домашним, и это её настораживало вместо того, чтобы расположить к нему. Ишка всё ещё опасалась привязаться к такому человеку, подпустить его слишком близко, доверить что-то личное. Кто один раз оступился – споткнётся снова, в этом Ишка была абсолютно уверена. И не хотела, чтобы Старатос увлёк её за собой, когда вновь неизбежно падёт.

      Но путешествовать в компании личности, с которой лишь едва-едва преодолели острый конфликт, Ишке казалось полезным. Помогало оставаться в тонусе.

      – Я не позволю никому прикоснуться ни к нам, ни к этим людям, – заверила его Ишка.

      – Но ты тоже выдохлась. Продолжишь так давить на себя – надорвёшься. После того, как я немного отдохну, придёт твоя очередь. Возражения не принимаются. И постарайся, пожалуйста, не перетруждать себя, пока меня с вами не будет. Из посёлка лучше вообще не выходите. Договорились?

      – Как скажешь. Я согласна, что это разумно, – Ишка кивнула.

      – Вот и хорошо. Тогда я пошёл.

      С этими словами Старатос зевнул в ладонь, вошёл в одну из комнат и закрыл за собой дверь.

      – Он всегда такой? – Мира проводила его взглядом.

      – Нет, обычно он хуже, – усмехнулась Ишка. – Неприятно сознавать, что при этом он прав, как всегда. Если болезнь души затронет целый большой город, вроде столицы, я ничем не смогу помочь. Я вышла на предел своих возможностей даже здесь.

      – Вы сделали больше, чем кто-либо мог от вас требовать, леди Ишка, – ободряюще сказал доктор Варатти.

      – И всё ещё недостаточно.