Ловец душ и навья невеста. Ольга Ярошинская

ловец может украсть душу одним взглядом, – сказала Карна, но руку не отняла.

      Похоже, ей действительно нужна эта работа.

      – Врут, – вздохнул он.

      – Почему тогда ловцов боятся?

      – Я могу увидеть воспоминания человека, – пояснил Рихард. – И он тоже увидит их снова. Но будто со стороны, объективно.

      – И что в этом страшного? – Девушка все еще не понимала.

      – Допустим, человек гордится, что дал отпор родителям, а я вижу, что он нагрубил старенькой матери. Или он верит, что девушка его безумно любит, а я вижу равнодушие или хуже того – отвращение на ее лице. Или он считает себя кем-то важным и не замечает, что над ним потешаются, зато это вижу я. Понимаете?

      Карна неуверенно кивнула.

      – Я вижу человека, его душу, и человек тоже смотрит на себя со стороны, без прикрас. Для некоторых это невыносимо.

      Она сглотнула, быстро облизнула губы.

      – Ладно. Давайте попробуем.

      Карна решительно шагнула к нему, и пульс под его пальцем забился чаще. Рихард осторожно положил ладонь девушке на поясницу, привлекая к себе еще ближе. Узкая кисть, затянутая в шелк, легла ему на грудь, удерживая на дистанции. Прохладное касание, но отчего-то обожгло.

      Рихард приподнял ее подбородок, склонился ниже.

      – Вы ведь не собираетесь меня целовать? – прошептала она ему в губы.

      Теплое дыхание с оттенком мяты проникло в его рот.

      – Нет, – так же шепотом сказал он. – А вы были бы не против?

      – Никаких поцелуев, – строго ответила Карна, и Рихард слегка улыбнулся.

      – В первый раз вы, возможно, почувствуете некоторый дискомфорт, – нарочито скучным тоном добавил он. – Будет немного больно. Обещаю, что не стану входить слишком глубоко.

      – Вы просто посмотрите мне в глаза, ведь так? – настороженно уточнила она.

      – Да. Взгляните же на меня.

      Карна выдохнула и подняла ресницы.

      Глаза в глаза.

      Словно прыгнуть в озеро с разбегу. Синяя прохлада затянула, закружила в водовороте, обдала светом.

      Страх, недоверие, любопытство.

      Немного глубже…

      Горе, такое острое, что печет нестерпимо. Рихард тихо зашипел, втянув воздух сквозь сжатые зубы, отпустил…

      Карна закрыла глаза, окончательно обрывая контакт, из-под густых ресниц потекли слезы, пробежав дорожками по бледным щекам. Помешкав, Рихард аккуратно стер их пальцами и снова чуть не зашипел – такой невыносимо нежной оказалась ее кожа. Карна часто дышала, все так же стоя вплотную к нему. После, словно опомнившись, шагнула назад, и он с легким сожалением выпустил ее из объятий.

      – Что вы увидели? – спросила она, отвернувшись, чтобы взять сумочку – или скрыть эмоции, и голос ее прозвучал надтреснутым стеклом.

      – Я не разглядывал ваши воспоминания, – сказал Рихард. – Обещал ведь – неглубоко.

      – Я подхожу? – уточнила Карна, все так же стоя к нему спиной. Вынув из сумки платок, промокнула глаза. – Во мне есть то, что вам надо?

      Рихард медленно