Пока летит апельсин. Матвей Мазуренко

имея в виду свое право принимать решения никому их не объясняя. Многие считали его снобом, и мы бы согласились с этим, учитывая, сколь широким в последнее время стало это понятие.

      В последние недели уходящего лета он размышлял над обновленным меню, которым бы открылся новый гастрономический сезон. Осенившая его сегодня поутру мысль во время новостей CNN из Восточной Европы о беженцах, напомнивших ему вновь о славянских корнях, сделать меню немного «а-ля рюс» не давала теперь покоя, и он срочно поспешил в ресторан поделиться ею со своим шеф-поваром Габриэлем Лавердье.

      Они расположились в дальнем углу зала за столиком у окна с видом на Седьмую авеню. Обычно это место занято посетителями по причине отличного вида, но сейчас гостей еще не было, ресторан работал с двенадцати часов дня, до открытия оставалось еще пару часов. Николас же пришел вместе с персоналом, к девяти. На кухне грузчики в униформе выгружали продукты для вечера, таская в больших сетках лук и картофель, звенели ящиками с бутылками, взвешивали на ресторанных весах мясо и прочую снедь. Ник любил эту деловую суету в ресторане до открытия. За окном оживал деловой жизнью Манхэттен. Утренняя спешка торопящихся на работу прошла, закончившись полчаса назад. Перестали нестись и сигналить такси и спешить офисные служащие, отхлебывающие на бегу из стаканчиков горячий кофе. Теперь Нью-Йорк переводил дух, чтобы взяться за работу. Скоро на улице появятся курьеры на велосипедах и мотобайках, служащие из офисов поедут уже по своим делам – тем, которые нельзя разрешить по телефону. Еще через пару часов, когда солнце поднимется к зениту и станет жарко от асфальта, начнется время ланча, откроется ресторан Ника, чтобы принять первую на сегодня партию проголодавшихся яппи. А пока Ник с Габриэлем сидели за столиком у окна и смотрели сквозь большое, от пола до потолка стекло ресторана на всегда оживленный пешеходный переход напротив. За окном было по-утреннему прохладно, часть улицы закрывала тень возвышающихся по обеим сторонам небоскребов.

      – Но почему русское меню? – спросил Габриэль.

      – Помнишь, мне как-то подарили друзья книгу рецептов из дореволюционной России? Огромная, в тысячу страниц!

      – Что-то припоминаю.

      – Ты только послушай, как это звучит!

      Ник достал из-под стола портфель и с трудом извлек оттуда огромную книгу формата А4.

      – Это все рецепты? Сколько же их тут?

      – Не знаю, наверное, тысячи. По крайней мере страниц тут девятьсот пятьдесят, значит, и рецептов никак не меньше.

      – Так она на русском языке? И как ты собираешься ее читать?

      Ник довольно усмехнулся.

      – Габриэль, тебе надо меньше времени проводить на кухне среди картошки и лука! Отстаешь от жизни.

      – Ладно, давай, выкладывай сразу, не томи.

      Габриэль давно привык к манере своего хозяина подтрунивать над собой и окружающими. Впрочем, поскольку тот делал это беззлобно, он давно перестал обижаться на него.

      – «Томиться»,