Исключение из правил. Триэн

уже однозначно больше двадцати трех, – решила она, закрывая книгу с закладкой, – институт точно закончил. Может быть, работает где-то. Только в глазах непонятное выражение застыло. Они какие-то безжизненные, что ли».

         Отложив книгу, Кира встала и, взяв с полочки папку для рисования, задумчиво перебрала свои карандаши.

         Снова забралась с ногами в кресло. Закрыла на несколько мгновений глаза, вызывая из памяти образ…

         За окном стоял погожий июньский день, весело щебетали птицы и терпкий запах акаций доносился до ее комнаты, дурманя, кружа голову…

         Кира схватила карандаш и принялась рисовать. На бумажном листе формата А4 четко проступило волевое лицо с решительным взглядом. Короткая прядь темной волной падала на высокий лоб. Резко очерченные губы изогнулись в полуулыбке. Лицо с бумаги смотрело вполоборота, из-за ворота полурасстегнутой рубашки выглядывало несколько звеньев массивной цепи. Между бровей залегла складочка, благодаря которой выражение лица оставалось сосредоточенным, хмурым…

         За дверью послышались шаги – наверное, это мать поднималась к ней. Вообще-то Кира очень любила родителей, а от матери и вовсе не имела секретов, рассказывая обо всем на свете. Но сейчас, заслышав шаги за дверью, она воровато оглянулась и, быстро засунув уже законченный портрет в папку, закрыла ее и схватила книгу.

         Инна вошла в комнату, предварительно постучав в дверь, так что Кира даже успела раскрыть книгу на странице с закладкой.

      – Можно, дочь?

      – Конечно, ма! – улыбнулась она, снова закрывая книгу. – Ты что-то хотела?

      – Только узнать, все ли у тебя в порядке.

      – Все в порядке, мам. А что может быть не так?

      – Например, ты ничего не рассказывала мне про то, как вы там отдохнули на этой своей вечеринке… Тебе не понравилось?

      – Ма, да там ничего интересного и не было. Скукотища! Все как обычно: мальчишки напились и стали ко всем приставать.

      – Тебя обидели? – осторожно спросила мать.

         Кира от неожиданности замолчала, растерянно глядя на нее.

      – Почему ты спрашиваешь? – наконец выдавила она.

      – Как почему? Ты в последнее время молчаливая такая…

         Кира взяла себя в руки и даже улыбнулась.

      – Ты что, мам? Ну кто меня посмеет обидеть? Я же Обнорская! Да и Лешка за нас с Анфиской любого порвет!

      – Кира!

      – Что? – она улыбалась по-настоящему. – Он сам так говорит.

         Инна покачала головой.

      – Кошмар, а не молодежь!

         Они помолчали.

      – А что ты сейчас читаешь? – поинтересовалась она, кивая на закрытую книгу на коленях дочери.

      – Джек Лондон, «Белый Клык». Оригинал.

      – Я знаю, дочь. Ты предпочитаешь оригиналы. Не надоело перечитывать?

      – Нет. Каждый раз нахожу для себя что-то новое.

      – А что рисуешь, покажешь из последнего? – Инна потянулась было к папке, но Кира поспешно притянула рисунки к себе. – Это секрет?

      – Ну…