Палач. Светлана Каныгина

опущена, подбородок прижат к груди и от этого, глядя со стороны, можно было решить, что он спит.

      Вероятно, так и было, и Идо действительно дремал на ходу. Ведь за многие годы ежедневных выходов в город, он знал каждый бугорок дроги ведущей к его дому. Иван запросто мог идти по ней, не открывая глаз, и всё равно память безошибочно привела бы его к родному порогу, не дав оступиться ни на одной кочке.

      Так бывало много раз. Однако в эту ночь случилось иначе.

      Дождь не стал ждать, когда гуляка доберётся до дверей своего дома. Испуская молнии и грохоча громом, он застал палача на полпути, в считанные минуты превратив дорогу под его ногами в грязевое месиво.

      Но и это не стало для Идо поводом, чтобы поторопиться. Последняя кружка рома, выпитая в кабаке, как раз разбежалась по его венам, и разразившаяся непогода оказалась ему нипочём.

      Всё так же, не поднимая головы и напевая в нос, Иван шёл вперёд. Безразличие, с которым он отнёсся к буйству дождя, было если не глупостью, то простецкой дерзостью человека, ничем не защищенного перед могуществом стихии. И небо ответило. Словно желая указать палачу на приземлённость его фигуры, оно с треском извергло из себя огненную кривую молнии и ударило ею всего в десяти метрах от Идо.

      – Чтоб тебя!– отскочив в сторону, вскрикнул он, тут же поскользнулся и упал на лежащее у обочины бревно.

      Пыхтя и бранясь, Иван с трудом поднялся.

      –Дура!– гаркнул он, ударив по бревну ногой.

      С лёгкостью провалившись в прогнившую древесную кору, сапог Идо застрял, и палач снова упал. Ещё яростнее он осыпал бревно руганью, а затем нервно дёрнул ногу из сапога.

      И тут случилось то, чего Иван совсем не мог ожидать.

      Из выбитой в бревне дыры выскользнула змея. В одно короткое мгновение, совершив бросок, она ужалила Идо в ногу и, блеснув черной кожей, исчезла в траве.

      – Проклятье!– шёпотом произнёс палач и повторил громче, но уже с надрывом и страхом в голосе,– Проклятье!