Яркий миг. Николай Покуш

кивнул Киннер.

      Обернувшись к медсестре, он спросил:

      – Нелли, ты тут закончишь без меня перевязку?

      – Да, конечно, доктор, – отозвалась девушка.

      – Я скоро вернусь, и мы отнесем его в клетку. А пока, как закончишь здесь, прими миссис Нил и узнай, что там опять приключилась с Пирсом.

      – Хорошо, доктор, – так же услужливо проговорила медсестра.

      – Ужасно непутевый пёс, – беззлобно проворчал доктор Киннер, проходя мимо меня. – Пойдем Клиф.

      Я прошел за ним в кабинет, находящийся чуть дальше по коридору. Это была еще одна приемная палата.

      – Проходи, – пригласил он, отперев ключами дверь и распахнув ее.

      Войдя, я положил зверя на стол в центре комнаты, а Киннер прошел к окну и раздвинул плотные шторы, впуская в помещение дневной свет.

      Обернувшись, доктор ахнул, увидев, кого я ему принес. Зверь тяжело и часто дышал.

      – Властитель! Кто это?

      – Не имею понятия, – я закрыл дверь в комнату.

      Доктор подошел к столу и склонился над существом.

      – Это – не произведение? – спросил он, следуя по моему собственному пути предположений.

      Я не ответил, и через несколько секунд он сам нашел ответ:

      – Нет, не вижу ни одной метки мастера, – бормотал Киннер, осматривая его лапы, шею и все прочие места, куда Годвинские мастера биоинженерии обязаны ставить клейма, нечто вроде своей росписи. – Что с ним случилось?

      – Он упал с дерева, – пояснил я, – и мог себе что-то повредить.

      – Какое странное животное. Клиф, я никак не могу понять… – доктор задумчиво оглядывал зверя. – Не могу понять… Ты только взгляни на его морду.

      Киннер вынул стетоскоп, торчащий в нагрудном кармане его халата, и склонился над зверьком так низко, что едва не касался лицом его шерсти.

      – Сердце прослушивается, – приговаривал доктор. – И легкие. Дыхание сопровождается хрипом. Упал с дерева, говоришь?

      Доктор отложил стетоскоп и продолжил осмотр методом пальпации. Медленно прощупывая лапы зверя, Киннер продолжал приговаривать про себя:

      – Властитель всемогущий, это же пальцы. Один, два… четыре пальца. Как странно… очень странно…

      – Будь осторожен, – сказал я. – Он может атаковать.

      Доктор поднял на меня глаза, и я продемонстрировал ему ожог на руке.

      – Клиф! Во имя Владыки, что случилось?!

      – Это он, – я кивнул в сторону животного.

      – Он? Как?

      Я лишь пожал плечами, и когда доктор направился ко мне, возразил:

      – Сначала закончи с ним. Я потерплю.

      Киннер кивнул и вернулся к осмотру зверя, а я сел на стул в углу комнаты. Ожог всё еще невыносимо болел, но мне действительно вначале хотелось узнать, что с животным все в порядке, а если нет, то помочь ему любым возможным способом, а уж потом думать о собственных травмах.

      – Это что… Это рога? – продолжал удивляться доктор Киннер. – Взгляни, Клиф, это же маленькие рожки.

      Я