Черный. В поисках крови. Сергей Витальевич Шакурин

надо самому ее взять, – отверг рвение штабсфельдфебель Лихтенбахен.

      – Но вы же сказали, что это опасно, а вы тут главный! Зачем рисковать? – не удержался обер-лейтенант Битц.

      – Позвольте тогда хотя бы попробовать подойти к постаменту, – попросил лейтенант Ламнек.

      Волнение нарастало.

      – Я пройду вокруг него, между этих могил. Осмотрюсь и вернусь к вам, – уверенно заявил Ламнек.

      Генрих вновь глянул на книгу, вздохнул и, разрешающе кивнул. Ламнек довольно улыбнулся оказанной ему честью и, убрав автомат за спину, осторожно двинулся к центру площади. Проходя мимо могил, заглядывал в них и комментировал:

      – Эта пустая. И эта тоже пустая. Ого!

      Ламнек остановился у одной и внимательно посмотрел в чернеющую глубину.

      – Что там, Ламнек? – подошел к краю ближайших могил Лихтенбахен

      – Она без дна, – обернулся лейтенант.

      – Осторожней, Иозеф, – окликнул того Эрвин Битц.

      – Нет, падать я не собираются, – нервно усмехнулся Ламнек и решил вначале осмотреть все ямы-могилы.

      – Ну, что? – спросил Генрих, поняв его намеренья.

      – Семь из них глубиной до двух метров, а одна бездонная, – ответил Ламнек и двинулся к постаменту.

      Генрих затаил дыхание. Ламнек приблизился и, не дойдя двух шагов, наклонился вперед, рассматривая книгу.

      – Ничего не видно на обложке, вроде запылилась. Хотя, возможно, она просто серого цвета, – пытался веселиться лейтенант, но в голосе слышалось напряжение.

      Генрих не увидел, а как будто почувствовал, что Ламнек захочет ее взять.

      – Не смей! – рявкнул Лихтенбахен.

      Лейтенант Ламнек, как завороженный смотрел на древнюю книгу. Она его притягивала, манила. Голос в голове спросил:

      «Возьмешь?»

      Он сделал шаг и протянул руку.

      Пол под ногами Генриха дрогнул. Засыпанные песком щели между прямоугольных камней брусчатки вдруг стали пустыми, а следом случилось совсем невероятное. Вокруг постамента вздыбились камни, мгновенно стягиваясь в одной точке окутываясь вихрем, от чего Ламнек отшатнулся, закрывая руками лицо. Кто-то из солдат вскрикнул. Каменные прямоугольники деформировались в пыльном облаке и, перед раскрывшими рты солдатами Вермахта возник трехметровый каменный истукан.

      – Это, голем1? – вырвалось у кого-то в изумлении.

      Вывел из ступора вопль Ламнека. Голем имел трехпалые огромные лапы. Одной из таких он схватил лейтенанта и, раздавив его поперек, бросил тела на землю. Изломанный труп Ламнека свалился в одну из могил.

      «Кладбище!» – похолодел Генрих и первым вскинул пистолет, но его опередили.

      Сразу несколько солдат открыли огонь из автоматов. Завизжали пули, отбивая мелкую крошку от каменного несуразного истукана, широкие плечи которого несли на себе небольшой бугорок головы и длинные до колен ручищи. Само тело оканчивалось широко расставленными короткими ногами.

      Голем схватил один из камней брусчатки и, так резко его бросил, что стоявшему ближе всех к центру площади

1

Го́лем, – неоформленное тело, истукан, в еврейском фольклоре антропоморфное существо, искусственно созданное из неживой материи. Чаще из глины или грязи.