Замок одиночества. Игорь Саврасов

довольно туманно, на латыни: «В тебе, а не в этом писании содержится всё, что здесь вычитаешь!» Честно говоря, Матвей Корнеевич и сам удивился тому, как и зачем купил эту книгу. Во-первых, такие раритеты долго ищут, во-вторых, ищут специалисты или уже полные книжные «отморозки-любители». И лежат такие книги даже не у букинистов, а в крупных библиотеках или скрипториях.

      Софьин-младший устроился в кровати поудобней, не потревожив уже похрапывавшую жену, включил торшер и открыл книгу. На грудь ему выпала открытка-закладка. С лицевой стороны изображена какая-то святая. С обратной он прочёл, переводя с греческого: «Святая Равноапостольная Елена, мать Константина Первого, ревнительница христианства». Ниже – уже от руки на старославянском: «Придёшь к Елене с сердцем сокрушённым и смиренным». «Господи! Что это? Знак?!» – Евгений сразу вспомнил и то, что Святая Елена прославилась раскопками в Иерусалиме. Там были найдены Гроб Господень, Животворящий Крест и многое другое. «Но найдено не всё!.. И не всё найдётся… А найдётся – не соединится… Впереди – не всё…» – Он остановил маятник удивления и сомнения.

– 6 –

      Тосты, которые звучат на юбилейных (особенно полтинничных) торжествах, по какой-то грустной и глупой инерции изобилуют избитым «У юбиляра всё впереди!.. Расцвет!..» «К чёрту! Отдохнуть бы!» – думал Лев Антонович, с чуть растерянным видом восседая на «электрическом стуле» юбиляра. Елей речей всё скучней, а напряжение пафосности так старается вызвать ток благодарности и благодушия через сопротивление «не купиться»» Хороший ресторан, хорошие, уважаемые, умные люди, хорошая атмосфера. И всё: «всё впереди…, расцвет… расцвет…». «Почему бы не заменить слово “расцвет”… ну… синонимом, “распустившийся, распущенный, отпущенный… отвязанный”, а “впереди”-то уже животы и неутешительные медицинские анализы…» – думал иронично Евгений Матвеевич. Но когда тамада дал ему слово, он тоже не удержался от штампов, хоть по глазам друга и видел: «ну хоть ты скажи по-человечески, без чопорности, … с юмором… по-нашему». Софьину удалось лишь, с трудом воспарив в памяти к их независтливой и честной юности, к дням рождения с рислингом, или ркацители, простой закуской на кухне под «дискач восьмидесятых» изобразить эдакого личного астролога и использовать оборотцы типа «впереди больше звёздных часов… крупных удач… чем позади».

      …Время… Удача… Да… Ирин три недели как вернулся из Италии в Петербург и искал, искал подходы, ключи и ключики, возможности «покопаться» в Михайловском замке. В первую очередь перечёл массу популярной и специальной литературы. Знакомился с людьми – и влиятельными, и теми, кто мог повлиять на тех, кто работает сейчас или работал ранее в этом музее-дворце-замке. Самым полезным было знакомство с искусствоведом Ростиславом Вадимовичем Юриковичем, который с одна тысяча девятьсот семьдесят шестого по девяносто третий год был ответственным работником сначала в Инженерном замке, ещё не отреставрированном