Ветер плодородия. Владивосток. Николай Задорнов

Читать онлайн.
Название Ветер плодородия. Владивосток
Автор произведения Николай Задорнов
Жанр Историческая литература
Серия
Издательство Историческая литература
Год выпуска 1992
isbn 978-5-4484-8599-2



Скачать книгу

Как решили заседать друг у друга поочередно, так и следовали принятому правилу. Русские матросы внесли князя на палубу.

      Из-за качки деловой разговор не затянулся. За завтраком поговорили про Сына Неба, про его наложниц, помянули Иехоналу, родившую ему сына. Хотя тайны гарема – это почти государственные тайны, но И Шань, оставаясь с Муравьевым наедине, был откровенен.

      Как близкий родственник императора, И Шань не боялся его осуждать. Конечно, и у нас есть пословица – за глаза и царя ругают. И Шань не скрывал своих взглядов от Муравьева, которому доверяли в Пекине. Известно, что Муравьева уважают и во Франции, и в других странах Европы. Он всюду принят по уму и по высокой должности. У себя в столице у Муравьева, как полагается, есть враги и завистники. Это признак его ума и заслуг.

      – Сын Неба очень молод. Вы знаете… Он умен. У него крепкие руки, но их ослабляют. Он предается забавам. Его наложницы разделены на пять рангов.

      Муравьев, рискуя, как и сам И Шань, доставил гостей на берег на пароходе. Похоже, дела шли к концу, явились мысли об обеде, торжестве и подарках.

      Муравьев опять подумал: за какие провинности мог И Шань попасть в опалу? Обычно наказание ссылкой на почетную должность губернатора в окраинные земли определялось за поражение в войне, трусость в сражениях, за неверность и плохую службу государю, за чрезмерную слабость к казне. Не может ли быть, что попал он в опалу за что-то полезное, за мысли не по времени, за попытку сделать что-то полезное Китаю? Не цицикарский провинциал сидел с ним, а хитрый, набивший руку дипломат, при нужде то ласковый, то лукавый. Сквозь радушие и дружественность прорывается в нем ненависть и недоверие, а сквозь неприязнь – снисходительное согласие и человечность.

      Мог пострадать за то, за что надо награждать людей? Еще не доросли, может быть, чтобы понять его? Либо боятся его благоразумных мнений и убрали с глаз долой? Может быть, сам Небесный Владыка помиловал?

      Наутро шторм стих. На встрече в ямыне, когда взялись наконец за дело и все было готово, оказалось, что трактат подписать не так-то легко. И Шань стал уклоняться, спорить по всем пунктам, выговаривать выгоды, отказываться от своих обещаний и намерений и, наконец, заявил, что в таком виде, как предлагает Муравьев, договора подписать не сможет. Надо подумать. Желательно отложить еще на год.

      Муравьев и не пытался возражать.

      И Шань сказал, что с доводами Муравьева никак нельзя согласиться, не будут приняты в Пекине, так как вблизи тех земель, о которых идет речь, находятся родовые угодья боготворимых китайским народом предков маньчжурской династии.

      Именно этот довод до сих пор, как полагал Николай Николаевич, приводился с совершенно другой целью, как подтверждение необходимости идти на согласие и на сближение с Россией, ради коренных интересов маньчжурской династии и защиты ее родовых земель.

      Николай Николаевич предполагал, в чем причина. Он не ожидал такого поворота и не на шутку обиделся, так, что смолк. Если это ход, то и я должен ответить ходом.

      Но если они