Недоразумение. Сергей Михайлович Нечипоренко

она не в моем вкусе , Андрюха. Мне нравятся фактурные. А у неё ни фигуры, ни груди.

      Андрею показалось, что Дима лукавил. Как-то подозрительно уверенно и быстро он ответил. Хотелось ему верить, но не получалось.

      – Послушай, Дима, а может, взять и сказать правду Ване про Иру, а? Напишу ему, что она не верна ему была, пока у нас работала. Что скажешь? – И тут же почувствовал, что сморозил что-то несусветное, как будто что-то внутри говорило – плохая идея. И тут же ревность с огоньком отмщения начали разрывать его изнутри.

      Глава 4

      – Зачем, Андрей? Не мучай ты себя! Лучше всё оставь как есть. Пусть она живет, как считает лучше. Будь сильным. – Дима поставил пустую бутылку на пол. – Давай, баиньки! Завтра доделаем, что не успели сегодня, и все будет хорошо! – Последние слова он произнёс оптимистично и громко, как бы подводя итог сегодняшнему дню. На часах уже было половина второго ночи.

      Они разошлись по разным комнатам, не убирая со стола посуду. Дима положил Андрея в гостиной, разложив ему мягкий диван, а сам лег в спальне. Андрей лежал и смотрел в серый потолок комнаты, тускло освещаемый ночным фонарем. По потолку ползали тени шатающихся ветвей деревьев. С улицы слышался шум ветра. В голове занозой застряла последняя мысль Димы: «А ты отбей!» . Оставить как есть – самое трудное. Вспомнил Таню. Ждала ли она от него сожаления, слов прощения, слов о том, что все это помутнение, что он любит ее? Возможно, да. Он ничего не сказал. Слезы на её щеках. Слезы в глазах во время прощального вечера в ресторане. Ему было жалко ее. Он не мог сказать, что больше не любит, потому что это было не правдой. Но в то же время в сердце, как будто проросла Ирина, пустила корни, высасывая соки и все тепло для себя. А все, что касалось Тани, безжалостно стало превращаться в ледяную пустыню, и холод от этой пустыни остужал его. Андрей перевернулся с боку на бок.

      Когда же у нас пошло все не так? Её затяжные командировки? Она стала ездить, а он грустить. И жили тоже, – комната в коммуналке – столько лет , ни детей, ни совместного отдыха, все время убили на эту квартиру. Гребаная карьера.

      Андрей почувствовал себя глубоко одиноким и опустошенным. Смотрел в черную стену. По ней время от времени бежали огни от фар, урчащих за окном автомобилей.

      Закрыл глаза и тут же оказался в парке, где гуляли с Ириной. Держались за руки. Август. Первые вечерние заморозки. Первая хрустящая корочка льда под ногами, скамейка на детской площадке. Они стояли, Андрей говорил по мобильному телефону с Таней. Она далеко, в Москве или в Сочи, сейчас не вспомнить. Он слышал голос, ей интересно, где он, что он, он отвечает и, одновременно, чувствует, как нежно целует его ладонь, сжимающую мобильник, Ира. Еще минута, – разговор закончен.

      – Тебе понравилось? – шепчет она. Целует в шею.

      – Да.

      Андрей притягивает ее к себе, гладит волнистые локоны золотых волос. Она прижимается, обволакивает его, оплетает собой, как молодая лиана крепкий ствол могучего дерева.

      – Я люблю вас, Андрей, очень, очень…

      – Почему на вы?

      – Мне