Дорога солнца и тумана. Лейла Аттар

туда, передвигая ноги так, словно восходил на жертвенный алтарь.

      – Я – Кэтрин Уорден, – представилась она, повернувшись ко мне. – Все зовут меня Гома.

      – Родел Эмерсон. – Я пожала ее иссохшую, древнюю руку. – А это Схоластика.

      – Родел и Схоластика, – повторила Гома, с любопытством глядя на меня. – Так что же привело вас сюда?

      Я как можно конкретнее объяснила ей ситуацию.

      – Извини, что Джек так грубо обошелся с тобой, – сказала она, когда я закончила свой рассказ. – Похоже, вы оба связаны событиями того трагического дня. Джек сам не свой после того, как потерял Ли… – Она замолчала, потому что вернулся Бахати в муумуу. Одежда едва доставала до его коленей.

      Гома ущипнула Схоластику – быстрым, резким щипком за руку, чтобы девочка перестала хихикать. Одетый в муумуу, Бахати казался притихшим и больше не трещал без умолку. Я поняла, что мне тоже лучше выйти, пока Гома не ущипнула и меня.

      – Простите, пожалуй, я тоже пойду переоденусь, – пробормотала я.

      Когда я вернулась, они все были на кухне – Бахати и Схоластика сидели за столом, а Гома наливала им суп.

      – Ты можешь повесить все в кладовке, – сказала она, показав на мокрый ком одежды в моих руках.

      Дождь все еще лил. Я прошла по коридору в кладовку, нашла прищепки и развесила свою одежду. Тут молния осветила дом, и мне показалось, что я увидела Джека, стоявшего под тропической грозой. Я уже хотела списать это на свою разыгравшуюся фантазию, но тут его осветила новая молния. Он стоял под могучим деревом и глядел на землю, а дождь яростно хлестал и хлестал вокруг него.

      – Кажется, Джек остался на улице, – сообщила я, вернувшись на кухню.

      Гома кивнула и продолжила есть суп.

      – Он часто так делает. Сидит с ней во время гроз. – Она подвинула ко мне тарелку. – Ешь.

      – С кем сидит? – спросила я, сев напротив Гомы.

      – С Лили. Его дочкой. Она там похоронена. Они все. Это место оправдало свое название.

      – Ферма Кабури? – Я вспомнила вывеску на въезде.

      – Да. Она должна была получить название «Ферма Карибу». «Карибу» означает приветствие, но я в то время только начинала учить суахили и написала «Кабури» на документе о начале строительства. «Кабури» – это «могила». Сэм – мой муж – нашел это смешным и отказался исправлять. Он всегда говорил, что будет любить меня до могилы. – Гома посмотрела в свою тарелку. – Так и получилось. Он любил меня до самой смерти.

      Мне почудилось, что это начало эпической любовной истории, какие я всегда любила, но Гома больше ничего не добавила. Лишь грустно улыбнулась и помешала ложкой в тарелке.

      – Может, мы… может, мы приведем Джека в дом? – предложила я, когда молния вновь пронзила небо. Мне уже стало неловко за свои слова, сказанные от обиды.

      – Он вернется, когда будет готов к этому. И будет продолжать это делать, пока когда-нибудь не почувствует, что ему это уже не нужно. Ты ведь тоже так поступаешь, верно? В милях от дома. Это твой траур по сестре. И тебе нужно позволить это сделать. Заниматься этим, пока