Пари с морским дьяволом. Елена Михалкова

с невероятно развитой интуицией, он искал самые сложные пути и брезговал очевидными. Первые полгода совместной работы Сергей чувствовал себя как человек, ухвативший за хвост метеор и волочащийся за ним по галактикам.

      Потом появилась Машка, рыжая Машка с веснушками и лисьими бровями, вечно обгоревшими плечами и такой улыбкой, что поначалу, когда она улыбалась, Сергей каждый раз хотел спросить: «Это вы мне?»

      Не верилось, что подобное дарят просто так.

      Потом не верилось, что она собирается выйти за него замуж.

      Потом не верилось, что она его любит. Причем ежедневно любит! Всегда! Нет, необъяснимо.

      Машка трудилась сценаристом, придумывала сюжеты для детской передачи. Заодно понемножку писала рассказы для детей. И, конечно, наотрез отказывалась обходиться одними лишь подлежащими и сказуемыми, когда в мире есть столько разнообразных определений, дополнений и обстоятельств.

      Трава какая?

      «Зеленая!» – ответил бы Бабкин.

      «Мягкая, влажная от непросохшей росы, и щекочет босые пятки», – ответила бы Маша, а потом придумала бы мышиного бегемота, который живет под листом лопуха.

      Она превращала самые простые события в увлекательные истории. Из встречи с собакой соседа могла сделать комедию, из потери варежки – полноценный детектив.

      Бабкину пришлось привыкать к тому, что ручку настройки яркости этой жизни выкрутили на максимум. В мир, похожий на простой и незамысловатый куриный бульон, добавили отчетливых запахов, вкусов и цвета. Был жидкий суп – стало непонятно что. Иногда черничное мороженое, а иногда – кулебяка с грибами!

      Но жить стало значительно интереснее.

      Он не принял всерьез фантазии жены о девушке с аутизмом. Всегда есть люди, которых раздражают окружающие, что же в этом удивительного. А Машка, по своему обыкновению, все преувеличила, сочинила историю и сама себя напугала.

      Солнце поднималось все выше, и море начало сиять. Справа от корабля пролегла дорожка искрящегося жидкого золота. Заглядевшись на нее, Бабкин едва не дернул штурвал.

      – Сергей! – укоризненно сказал Артем.

      Бабкин извинился и постарался сосредоточиться.

      Но его начало клонить в сон. Он встряхивался, хлопал себя по щекам – не помогало.

      – Кофе хочешь? – старпом искоса взглянул на него.

      – Не, спасибо. Сам проснусь.

      Проснуться не получалось. Даже свежий ветер отчего-то не бодрил, а навевал грезы о каюте, где нет сквозняков, где он рухнет на койку и…

      – Так, запас кофе кончился, я пошел за новым, – решительно сказал Диких. – Не благодари.

      – Спасибо! – запоздало крикнул Бабкин ему вслед.

      Елки-палки, он один за штурвалом! «Сейчас бы как крутануть!»

      Он представил, как корабль тяжело завалится на бок, скрипнут мачты, загрохочут вещи в каютах, вскинется яростно волна, с силой ударившись о борт. А Машка скажет…

      – Кажется, меня только что пытались убить.

      Сергей вздрогнул. Он едва не уснул за те несколько секунд, что прошли