Пари с морским дьяволом. Елена Михалкова

его семейной жизни превратилась в чертов пазл. Который, как выяснилось, все это время он собирал неправильно.

      И еще гордился собой, кретин…

      Пес с ними, с деньгами! Он был в силах переварить и принять, что жена зарабатывает больше. Но в их браке он мог играть только ту роль, которую сам для себя выбрал.

      Он-то, идиот, видел себя спасителем! Принцем, вытащившим сероглазую принцессу из коммунальной башни. Принцесса была сиротка, неприспособленная к жизни. Их брак строился на ее любви и благодарности.

      А теперь выясняется, что ему нечем гордиться. Не он спас принцессу, а она снизошла до него из своей маленькой башни, в которой обитала только из ностальгических соображений.

      Борис вдруг понял со всей очевидностью, что жена все это время немножко жалела его.

      – Наташа… – хрипло спросил он. – А почему ты вообще вышла за меня замуж?

      Наташа органически не умела врать.

      – В порядке эксперимента, – грустно сказала она.

      Через месяц они развелись.

      Эксперимент провалился.

      Да, именно так она и сказала – «объясниться».

      – Доброе утро! – Маша постаралась скрыть растерянность. Что еще за объяснения?

      Наташа Симонова подняла ворот куртки и поежилась.

      Рассматривая девушку, Маша по привычке подбирала ей место в какой-нибудь истории. Если Яна – Маленькая разбойница из «Снежной королевы», то Наташа, пожалуй, русалка. Не та, что рвалась на землю, а одна из ее сестер, беззвучно скользящих в морских глубинах. Чистое лицо, бледные губы… Но дело даже не в чертах, а в этой легкой отрешенности взгляда.

      И еще – в полном отсутствии стремления нравиться. Этой девушке, определенно, было все равно, что о ней подумают.

      Словно опровергая ее последнее заключение, Наташа проговорила:

      – Я чувствую себя очень неловко. Мне кажется, вчера я всех обидела своими словами.

      Она зачем-то прижала пальцы к уху и прищурилась. Выглядело это странно.

      Парусник качнуло, и Маша ухватилась за фальшборт.

      – Не то чтобы обидели, – пробормотала она. – Скорее, озадачили.

      Девушка понимающе кивнула.

      – Не стоило этого говорить. Но мне так трудно обманывать… Не понимаю, когда это оправдано.

      Маша нахмурилась. Что-то смутило ее в последней фразе.

      – Мы действительно вас раздражаем?

      – Не конкретно вы. Вообще люди.

      Час от часу не легче!

      – Когда много людей, трудно, – без выражения сказала Наташа. – Каждый звучит. Голоса разные. Нужно что-то чувствовать, говорить и легко ошибиться. Проще слушать, но все равно устаешь. Я устала вчера. Когда спросили, что мешает, не смогла быстро придумать ответ. Пришлось говорить, как есть.

      Она пыталась объяснить и, как всегда, терялась: фразы ничего не значили, хотелось взять картинку из головы и перебросить собеседнику, чтобы сразу, без слов, раз – и он уже все понимает. Ей с детства не хватало телепатии, но сейчас – особенно остро.

      Рыжая слушала молча, напряженно сдвинув брови. Наташа подумала, что эта женщина, с лицом усталым и чуточку несчастным,