Ингибитор. Фантастика. Алексей Аронский

эмиссарами или советниками. Из каких тамошних стран они приехали, оставалось только гадать: из Новой Британии, Западных США, Австралии. Впрочем, было не особо важно. В первую очередь, они были людьми террористического «Интернационала». Свою пропаганду они, как и следовало ожидать, довольно настойчиво навязывали пленникам. Малообразованного человека она вполне могла убедить, особенно, учитывать, что сеансы такой пропаганда проводились в намного более сносных условиях, чем повседневное пребывание. К счастью, ни Гюнтер, ни Рейнхардт, ни бойцы Иностранного корпуса на провокации не поддались. Что касается последних, то из общения с ними Бонакер усвоил несколько разговорных оборотов на русском и русские ругательства. Плен закончился довольно неожиданно – всех усадили в грузовик и повезли на север. Как потом стало известно, пленников освободили за выкуп при посредничестве какого-то местного. Было удивительно, как рейх, контролируя три континента – Евразию, Африку и Гренландию, допускает на своих территориях, пусть не своих, но подконтрольных, такие бесчинства. Со временем, набравшись жизненного опыта и став лучше разбираться в политических хитросплетениях, Бонакер не испытывал такого удивления, но тогда – да.

      Когда автомобиль заезжал на стоянку при парке, Хоффман был уже на месте. В самом парке было не столь многолюдно, как в выходные – был понедельник. Встретившись и минут десять поговорив о том о сем, двое старых приятелей направились в наименее многолюдное место – на одну из дальних аллей, вдоль которой стояли небольшие «домики», проще говоря, столы, снабженные ограждениями и навесами. Расположившись за столом, оба начали вспоминать годы совместной работы в пропагандистском подразделении – это было до злополучной поездки в Афганистан, которую в совместных воспоминаниях старались обходить. С семейными делами у Хоффмана творилось примерно то же, что и у Бонакера. Если Гюнтер все никак не разводился с Хельдой, чтобы получить страховку за прогоревший бизнес в полном объеме – она выплачивалась не сразу, а в течение нескольких лет, то Хоффмана сдерживали карьерные соображения. Казалось, трудно было найти человека, которому заскорузлая «политика семьи», издавна проводимая в рейхе, действительно принесла что-то хорошее. Простые люди давно смирились и приспособились. Несмотря на натянутые отношения с не то бывшей, не то настоящей женой, и даже конфликты, иногда готовые перейти в стадию рукоприкладства, ни Гюнтер ни Хельда не имели никаких разногласий по поводу того, что страховку обязательно нужно «вытянуть». При «неблагополучных семейных обстоятельствах», то есть разводе, со значительной частью суммы можно было бы распрощаться, причем обоим. Страховка – это и способ вернуть потерянное и залог сколь-нибудь обеспеченного достатка и, главное, средства на будущее образование обоим детям. Неважно, какое – выбирать было рано. Да и не в образовании дело. Анкетные данные,