Моя вторая новая жизнь, или Связаны одной нитью. Диана Витальевна Кулакова

клин клином, как говорится.

      – Да мать, не узнаю я тебя, что совсем от сигарет отвыкла?

      В дверь постучались, протиснулась голова и громким голосом спросила:

      – Александр Александрович, я тридцать четвертую палату закончила, там вас зовут родственники, – Эльвира…Александровна? – глаза медсестры округлились до безумных размеров.

      – Мань, я это я, успокойся и не болтай на перекурах, жива и здорова, в отпуске немножко задержалась. Телефон посеяла, вот меня и потеряли.

      Дверь захлопнулась со страшной силой, ну всё, теперь неделю буду отбиваться от слухов.

      – Эль давно у тебя потеря памяти?

      – В сознании я две недели, приютила одна бабуська, потом начались все эти сны и проблески, я и начала искать больницу.

      Я умостилась за своим столом, документы аккуратно сложены ровными стопочками, в белоснежном кресле можно было валяться часами, в футляре лежит стеклянная ручка с плавающими камушками внутри, это подарок, но не помню от кого. Странно. В рамке стояла фотография, я красивая и жизнерадостная, в роскошном синем платье, в обнимку с Сашкой с одной стороны, а с другой красивый, но уже слегка поседевший мужчина, у ресторана с оригинальным названием «АртВиль».

      Повернула фото к Саше, он вздернул брови в немом вопросе.

      – Мать ты видимо очень сильно приложилась головушкой, всплывают в снах такие не значительные фрагменты, а этого человека ты что не помнишь? Это отец наш.

      – Наш? – моргнула я.

      – Ну да, мы с тобой вообще-то родственники.

      – На сколько близкие? – потупила я свои черные глаза.

      – Ближе блин не куда. Я вообще-то брат твой, родной. У нас разница два года, как думаешь близкие сильно или нет, поздравляю дорогая, говорят люди которые потеряли память считаются очень счастливыми, понимаешь почему? Плохие моменты исчезают, они начинают жить заново с чистого листа, можно сказать тебе повезло. – хмыкнул он.

      – Иди к бесу, в чем повезло? Избили, раздели, ограбили, довели до такого состояния и бросили в канаве, чтоб потом зарыть как собаку, – прорычала я. – Хорошо хоть, вовремя в себя пришла, поползла в деревню, так эти черти потом приехали и хотели зарыть. Я думала, что от страха сама себе яму вырою.

      – Во дела! – у Сашки глаза стали как у ребенка – Что теперь? Тебя искать ведь могут, а ты просто так разгуливаешь.

      В дверь тихо постучались, потом просунулась нога, а затем и кудрявая голова. О, легка моя бабуська на помине.

      – Элечка доченька, я тут уже всю больницу излазила договорились ведь на входе, а потом слышу разговор двух сестричек, о том что Эльвира у Александра, я сразу поняла что это ты, ну я и спросила где кабинет.

      Сашка давился от смеха, я нашарила рукой маленькую подушечку и со всей силы, заехала в ухо, смех прекратился, а вот дурное выражение лица не исчезло, захотелось треснуть еще раз.

      – Баб Мань ну раз нашла, знакомься мой родственник, дурноватый немножко, но в целом отличный парень. Сашка, это как ты понял баб Маня, приютила меня и выходила.

      – Баб Мань, а ты как так шустро