Детектив из Мойдодыра. Том 3. Григорий Лерин

похлопал его по плечу и пожелал удачи. Андрюха все понял, даже без пинков и подзатыльников, и направился к Дворцовой площади.

      Я вернулся в машину. Андрюха уже растворился в плотном потоке прохожих. Я покачал головой и усмехнулся. Надо же, если бы он не обратился ко мне: «дружище», я бы ни за что не согласился его везти.

      Я заехал к Чарику, сдал джип без претензий и отправился домой.

      Тогда я и не подозревал, что повез Андрюху вовсе не потому, что он сказал: «дружище». И не потому, что взглянув на его натруженные руки, я подумал, что в следующем «охранном предприятии» такого классного клиента просто разденут. Вся эта операция тоже подчинялась закону бумеранга и была отточена, спланирована и рассчитана до секунды с одной единственной целью: через двадцать минут я сверну во дворы, а еще через пятнадцать пойду мимо незнакомого дома, из окна которого выпрыгнет собака.

      3

      – Ой, кто это? – изумленно охнула Наташка, открыв дверь.

      – Знакомьтесь, это – Тузик! А это – Наташка! – преувеличенно бодро ответил я. – Кажется, вы друг другу уже понравились.

      – Заходите… – Наташка неуверенно отошла в сторону. – Витя, какой же это Тузик? Это же немецкая овчарка!

      Вот тебе раз! Моя жена, оказывается, разбирается в собаках не хуже меня и даже не хуже выпускника ветеринарного института.

      – Да, овчарка. К тому же, девочка и хорошо воспитана… Наташка, она потерялась. Я был у ветеринара. Он сказал, что собака здоровая, только худая и израненная. Ей нужен отдых. Пусть у нас поживет пока, а?

      – Пусть поживет, конечно. – Наташка присела и погладила собаку по голове. – Ой, какие у нее глаза! Надо ее накормить! Нет, сначала помыть! Нет, сначала накормить! Ой, а что у нее с лапой? Ой, а что у тебя с глазом?

      – Да, у меня тоже грустные глаза, – обиженно заметил я. – Я тоже худой и израненный. И меня тоже надо помыть и накормить.

      – Сначала – помыть. Веди ее в ванную. Нет, подождите, я там все приготовлю.

      Наташка выпрямилась и пошла в ванную. Собака проводила ее взглядом, подняла морду, зашевелила ноздрями и слабо стукнула хвостом по полу.

      Поспать днем мне так и не удалось. Мы мыли собаку, потом вытирали, сушили феном, мазали мазью и перевязывали. Она разрешила мне снять с нее ошейник, но проследила настороженным взглядом, что я с ним собираюсь делать. Я оставил ошейник на виду в прихожей, и она успокоилась.

      Есть собака отказалась, только попила воды, чем несказанно огорчила Наташку. Зато согласилась с постеленным в коридоре прикроватным ковриком, улеглась на него и закрыла глаза. Я бы с удовольствием улегся рядом с ней, но все еще надеялся на нормальную человеческую постель. Оставалась сущая мелочь – в четвертый раз подробно рассказать Наташке о нашей с собакой довольно романтичной встрече на пыльном газоне.

      Мы настолько увлеклись необычной гостьей, что совершенно забыли про собственного ребенка.

      – Что-то Иришка долго спит. Схожу, посмотрю, – сказала Наташка. – Как ты думаешь, она обрадуется? Не испугается?

      – Конечно,