Люба Украина. Долгий путь к себе. Владислав Бахревский

что не оставили в беде.

      – Да ты как будто и сам управился! – сказал Остап Черешня. – Уж не татары ли набегали?

      – Пан подстароста с пьяных глаз. – Увидал Тимоша среди казаков: – Спасибо, сынку, что поторопился к отцу. Они, я думаю, ушли, завидев вас.

      – Чего он хочет от тебя, Богдан?

      – Пан Чаплинский-то? Хутор мой ему нравится. Хочет меня из дому выставить… Так-то, казаки. Уж такая теперь у нас жизнь. Приглянется поляку дом украинца, так того украинца – взашей… Езжайте, казаки, по хатам, солнышко взошло. Днем разбойники спят.

      Рядом с отцом Тимош увидал татарчонка Ису с ружьем в руках. Понравился ему вдруг татарчонок.

      9

      В полдень Богдан Хмельницкий приехал в чигиринскую канцелярию. Предъявил грамоту на владение хутором Суботовом.

      Канцелярист взял грамоту, прочитал и передал писарю:

      – Перепиши грамоту в книгу. А ты, пан сотник, зайди через час. Все будет сделано.

      И умен был чигиринский сотник, и хитер, недаром войсковым генеральным писарем его избирали, а тут не угадал, не почуял подвоха.

      Вышел из канцелярии, сел на коня, раздумывая, где переждать час времени. Окликнули. С горящей бумагой в руке, держа бумагу вниз, чтоб горела лучше, облокотясь на косяк двери плечом, стоял пан Чаплинский.

      Пока догадка подпаливала отупевший мозг пана сотника, грамота в руках подстаросты успела сгореть. Пан Чаплинский бросил черный скрюченный свиток на крыльцо, подождал, пока дотлеет, наступил на пепел ногой, растер и остаток смахнул с крыльца носком сапога.

      – Лови свой привилей, пан Хмельницкий! И убирайся прочь с хутора. Эти земли пожалованы мне.

      Хмельницкий шлепнул тихонько коня по шее.

      – Я еду к судье, пан Чаплинский.

      Подстароста заметил вдруг, что обе свои руки на пистолетах держит. Тихонько вздохнул, глядя в спину Хмельницкому.

      – Вина! Всех пою! Мой враг сломлен.

      10

      Тимош обучал Ису игре в «хвыль». Сдавали по семь карт на пятерых. Чтоб игра получилась, пришлось принять дивчинок: Степаниду, Катьку и шестилетнего Юрка. Козырная дама и была «хвылью», высшей картой. Владелец «хвыли» брал «хлюст» – масть – и щелкал трех игроков «хлюстом» по носам, четвертого не трогал. Это его «подручный». Из карт подручного и своих он выбирал четыре козыря и начинал игру против «битых», которые тоже составляли общую четверку.

      Первый ход был обязательно с «хвыли», и если хвыленщик набирал три взятки, он и стегал каждого из противников по разу, если проигрывал, били его и подручного, но уже по два раза.

      Тимошу везло. В подручные себе он выбирал всякий раз маленького Юрка, который в игре не смыслил, но козырной туз с ним не расставался.

      – Я не буду так! – горько заплакала Катька, она была старше Юрка всего на три года.

      – Терпи! – процедил сквозь зубы неистовый Иса, сверкая глазами. – Сейчас мы ему! Сейчас!

      Но хвыль снова пришла к Тимошу. А вот карта – к Исе: козырные туз, король, валет, десятка.

      Иса претерпел от «хвыли» очередной щелчок, сложил карты и дал их разобиженной Катьке.

      – Ходи!

      – Я хожу, –