Искупление кровью. Карин Жибель

в первые четверть часа. Кроме заключенных из вспомогательного персонала, ее никто никогда не видел. Сразу по прибытии ее посадили в одиночку, изолировали, как бешеную собаку, чтобы не заразила остальных. И все-таки всем этим женщинам было известно ее имя, ее преступления. Она, конечно, была самой прославленной незнакомкой во всей тюрьме.

      Марианне хотелось размять ноги, но она не решалась смешаться с толпой, хотя и подметила, что взгляды скорее любопытствующие, чем враждебные. Ни в коем случае нельзя показывать робость. Никогда, ни за что. Она придала лицу самоуверенное, почти рассеянное выражение. Не смотреть ни на кого в особенности, просто скользить взглядом по общей картине.

      Чтобы отвлечься, она стала думать о другом. Завтра они явятся. Они, трое копов, приходивших к ней на свидание. Она хотела было вначале вовсе продинамить их. Но тоненький внутренний голосок подсказывал другое. Я потребую больше подробностей. Надо выяснить, что у них на уме. Распознать очертания ловушки, которую для меня готовят, чтобы не угодить в нее. И чтобы не пожалеть потом, что сказала «нет»… Ибо она все равно откажется, в любом случае. Она уже давно не верит в Деда Мороза. Никто не припас для меня подарка, на всем белом свете. За все нужно платить. За все… А там, наверное, придется заплатить какую-то ужасную цену. Еще ужаснее, чем та, какую я плачу сейчас. Но я все равно увижусь с ними завтра, просто из любопытства. Чтобы дать пищу уму. И сигаретами разжиться вдобавок.

      Вдруг Марианна почувствовала, что на нее пристально смотрят, грубо нарушая течение ее внутреннего монолога. Три девицы свирепо взирали на нее. Марианна сразу все поняла. Одна из них – смотрящая. Главная над заключенными. Правящая этим народцем заблудших овечек. Волк в овечьем стаде для одних, гуру для других. Как и у мужчин, у женщин тоже есть главари.

      Белая женщина средиземноморского типа, лет тридцати пяти, росла явно не в тепличных условиях. Выше ростом, чем Марианна, немного сутулая. Мужеподобная. Взгляд жесткий, полный боли. И ненависти. Но сейчас она смотрит с вызовом: видит в Марианне соперницу. Разглядывает с ног до головы, примеривается. Прикидывает, есть ли шанс ее положить на лопатки, боится утратить престол. Марианне известны правила. Она встает, начиная первый раунд:

      – Ты – Марианна де Гревиль, ведь так?

      – Верно. А ты кто такая?

      Две другие что-то залопотали.

      – Знаешь, как меня зовут?

      – Я очень долго ни с кем не общалась… так что нет, не имею чести тебя знать.

      – Меня зовут Джованна.

      – Красивое имя! – съязвила Марианна.

      – Дай-ка мне сигаретку.

      Марианна стиснула зубы. Ничего не давать. Ни малейшей слабины.

      – Не дам, – ответила она без затей.

      Джованна раскрыла ладонь, в которой сверкнуло лезвие.

      – Я сказала – дай сигаретку.

      – А я сказала – не дам. Ты глухая?

      Рядом прошла Дельбек, Джованна спрятала ножик, но продолжала наседать:

      – Думаешь, ты круче всех, Марианна? Думаешь, тебе все можно, раз ты завалила копа?

      И пальцем ее не трогать. Стоять глазом не моргнув.

      – Кто