Чудное мгновенье. Дневник музы Пушкина. Анна Керн

в Курске, милые друзья,

      И в Полторацкого таверне

      Живее вспоминаю я

      О деве Лизе, даме Керне!

      Я вспомнила еще стихи, сообщенные мне женою барона Дельвига, сложенные когда-то вместе с Баратынским:

      Там, где Семеновский полк,

      В пятой роте, в домике низком

      Жил поэт Баратынский

      С Дельвигом, тоже поэтом.

      Тихо жили они.

      За квартиру платили немного,

      В лавочку были должны,

      Дома обедали редко.

      Часто, когда покрывалось небо осеннею тучей,

      Шли они в дождик пешком

      В панталонах триковых тонких,

      Руки спрятав в карман (перчаток они не имели),

      Шли и твердили шутя:

      Какое в Россиянах чувство!

      А вот еще стихи барона: пародия на «Смальгольмского барона», переведенного Жуковским⁴:

      До рассвета поднявшись, извозчика взял

      Александр Ефимыч с Песков.

      И без отдыха гнал от Песков чрез канал

      В желтый дом, где живет Бирюков.

      Не с Цертелевым он совокупно спешил

      На журнальную битву вдвоем;

      Не с романтиками переведаться мнил

      За баллады, сонеты путем,

      Но во фраке был он, был тот фрак заношен,

      Какой цветом, нельзя распознать,

      Оттопырен карман, в нем торчит, как чурбан,

      Двадцатифунтовая тетрадь.

      . . . . . . . . . .

      Его конь опенен, его Ванька хмелен,

      И согласно хмелен с седоком.

      Бирюкова он дома в тот день не застал:

      Он с Красовским в цензуре сидел,

      Где на Олина грозно Фон Поль напирал,

      Где…..улыбаясь глядел.

      Но изорван был фрак, на манишке табак,

      Ерофеичем весь он облит;

      Не в журнальном бою, но в питейном дому

      Был квартальными больно побит.

      Соскочивши на Конной с саней у столба,

      Притаяся у будки, он стал,

      И три раза он крикнул Бориса-раба,

      Из харчевни Борис прибежал.

      «Подойди-ка, мой Борька, мой трагик смешной,

      И присядь ты на брюхо мое;

      Ты скотина, но право, скотина лихой.

      И скотство по нутру мне твое».

      Вскоре после того, как мы читали эту прекрасную пародию, барон Дельвиг ехал куда-то с женой в санках через Конную площадь; подъезжая к будке, он сказал ей очень серьезно: «Вот, на самом этом месте соскочил с саней Александр Ефимович с Песков, и у этой самой будки он крикнул Бориса Федорова». Мы очень смеялись этому точному указанию исторической местности. Он всегда шутил очень серьезно, а когда повторял любимое свое словно «забавно», это значило, что речь идет о чем-нибудь совсем не забавном, а или грустном, или же досадном для него!.. Мне очень памятна его манера серьезно шутить, между прочим по следующему случаю: один молодой человек преследовал нас с Софьей Михайловной насмешками за то, что мы смеемся, повторяя часто фразу из романа Поль де Кока⁵, которая ему вовсе не казалась так смешною.