Французские тайны. Татьяна Соловьева

располагает Игорь, чтобы поговорить с ней, решила сама выяснить все, что волновало и тревожило ее.

      – Кот в прошлый раз сказал мне, что ты просил его вызвать меня сюда. Это так? – нерешительно проговорила она.

      – Да, это так, – казалось, Игорь обрадовался, что она сама завела этот разговор, – У меня нет такой силы и таких полномочий в этом мире, как у него. Поэтому я сумел убедить его и вот ты здесь.

      Он улыбнулся.

      Ольге показалось, что некая преграда, разделяющая их, рушится, и что прямо сейчас их отношения снова смогут стать такими же, как были раньше, добрыми, нежными и искренними.

      – А зачем тебе это было надо? – она спросила это уже совершенно другим, радостным и игривым тоном, ожидая услышать в ответ слова о том, что он любит ее и очень скучал.

      – Видишь ли, Оля, я постараюсь тебе объяснить, – голос Игоря изменился, от его улыбки не осталось и следа, а лицо стало серьезным и напряженным, – сильная привязанность к умершему человека, который остался на земле, очень мешает ему, то есть умершему или ушедшему, реализоваться в этом мире и соответственно попасть в другое тело и начать новую жизнь. Обычно такая привязанность близких родственников или друзей проходит в течении года – двух, ну это естественно, люди привыкают к своей утрате, начитают жить своей жизнью, у них появляются интересы какие-то, ну и так далее.

      Но иногда бывает и по-другому. И это очень плохо для умершего. Его не хотят отпустить. О нем постоянно вспоминают, тоскуют, и, таким образом, у умершего остается патологическая связь с земной жизнью, по – сути, он никак не может закончить эту жизнь, не может окончательно порвать эту связь. Ты понимаешь меня?

      – Ты хочешь сказать, что тебе плохо оттого, что я не могу тебя забыть, – Ольга все еще не понимала проблемы, – но ведь это вполне естественно, ведь я люблю тебя и мне без тебя плохо. Когда уходит близкий человек, это всегда травма.

      – Для кого? – повысив голос, спросил Игорь, – для кого это травма?

      – Как для кого, – очень тихо, едва дыша, ответила она, – для меня, да и для всех, кто тебя знал и любил.

      Игорь издал какой-то невразумительный звук, то ли смешок, то ли хмыканье.

      – А ты никогда не думала о том, что человек, который уходит в мир иной, вовсе не нуждается в том, чтобы его оплакивали, – медленно, словно обдумывая каждое сказанное слово, заговорил он, – а скорбь оставшихся на земле фальшива и не искренна, потому что вам жалко не ушедшего, а себя, потерявшего. И из-за этого вашего фальшивого траура у многих из тех, кто находится здесь, возникают проблемы.

      Совершенно растерявшись, Ольга молчала.

      – Не думай, что тоскуя и рыдая, ты помогаешь умершему, – продолжал Игорь, – наоборот, ты мешаешь ему навсегда расстаться с прошлым и начать новую жизнь. Это называется некротическая привязка. Понимаешь?

      – Что же ты хочешь, чтобы я смеялась и танцевала, когда тебя не стало? – произнесла Ольга.

      – Ты можешь делать все, что угодно, – снова злобно и холодно ответил Игорь, – я хочу