Проданная монстру. Ева Мелоди

на место неугодного кавалера.

      – Я сегодня устраиваю вечеринку, буду очень рад если придешь, у меня день рождения, Эрика…

      – О, с Днем Рождения, Виктор… Желаю тебе всего…

      Парень вдруг заключает меня в объятия, при этом задев мою несчастную руку. Огнем вспыхивает боль, глаза наполняются слезами. Но Виктор, разумеется, истолковывает все по-своему…

      – Отпусти, пожалуйста. Я правда себя ужасно чувствую… мне нехорошо… – бормочу сквозь пелену боли.

      Губы нежеланного поклонника все ближе, меня передергивает от мысли что он поцелует меня. Меня бесит, что я такая. Закрытая, брезгливая, нерешительная… Увы, человек не властен по большей части над своими эмоциями. Лихорадочно размышляю что делать, в объятиях, которые становятся все крепче. Можно закричать, народу то вокруг нас полно, то есть, мы в отдельной гримерке, но дверь открыта и рядом большой зал, где идут съемки… Но мне не хочется привлекать внимание, не хочется скандала.

      – Перестань, слышишь? – произношу жестче. – Отпусти меня!

      – Да что такое? Все сохнешь по своему качку? Такие как он, непостоянные, Эрика. Гора мышц, ни грамма мозгов…

      Ну что делать с этим идиотом, рассказывающим мне сейчас о моих же чувствах! Мне и смешно и тошно одновременно. Рука ужасно болит, надо выпить еще таблетку. Толкнуть мне не под силу, разве что левой по морде съездить, и стать вообще беспомощной…

      После вчерашней стычки с Давидом у меня нет никакого желания лишаться еще одной руки, то есть ее нормальной функциональности…

      – Отпусти девушку, – вдруг раздается низкий голос, и мы с Виктором одновременно поворачиваемся к входу.

      На пороге стоит Давид и выглядит очень злым. В два шага оказывается рядом. Как в замедленной съемке наблюдаю за вылетающим из гримерки, как пробка из бутылки, ассистентом.

      Причем, Виктор даже не пикнул. Кажется, бормотал извинения… Да уж, умеет Бахрамов страху нагнать, этого не отнимешь…

      – Что ты здесь делаешь? – спрашиваю как можно грубее, показывая, что меня ничуть не радует его появление. Впрочем, так и есть. Зачем он здесь? Явно появление Бахрамова не сулит ничего хорошего…

      – Я уже понял, что ты не рада меня видеть, не стоит так явно это демонстрировать, – хмуро оглядывает меня с ног до головы Давид.

      Я в ответ также рассматриваю его.

      Черные волосы, черные глаза, в сочетании с бронзовым оттенком кожи, белизна дорогой фирменной рубашки – сочетание от которого у меня пересыхает в горле. На запястье золотые Патек Филип последней коллекции.

      – Мне казалось вчера мы закончили наш разговор, – отвечаю, судорожно сглатывая. Почему он так волнует меня. До дрожи в коленях… Почему так трудно даже просто стоять рядом? И ведь это не страх, из-за моего вчерашнего удара. Странно, но я совсем не чувствую физическую угрозу, исходящую от него. Не боюсь, что захочет отомстить… Хотя широкие плечи, агрессивная поза, в которой замер Давид, явно предупреждает от опасности…

      Нет, он разрушает меня морально гораздо