Взгляд в «колодец времени». Александр Петрович Гольцов

и эгоцентризм, стремление к личному успеху, к главенству интересов собственного “я”. Как следствие, плоды такого, с позволения сказать “воспитания”, уже начинают проявляться. У нас вдруг появилась “золотая молодёжь”, “элита” (не в смысле лучших, передовых представителей общества, а некоей касты, принадлежность к которой оценивается толщиной кошелька), “бриллиантовые мальчики”, “светские львицы” для которых все те, кто не занимает такого положения как они, это “серая толпа”, “быдло”, неспособное понять их “возвышенные” чувства, “самобытность” и исключительность, и призванное только обслуживать эту, с позволения сказать, “элиту”, её потребности и устремления. А ведь многие из них на самом деле представляют из себя недоучившихся и скверно воспитанных бездельников. Конечно, это ещё не весь российский народ и даже не какая-то значительная часть его, но это тревожный сигнал о скатывании некоторой части нашего общества к культу “золотого тельца”, ведущему к деградации личности, разрушению её моральных устоев. Выражается это в нарушении гармонии между материальным статусом и интеллектуальным, духовным миром подобных людей (да и вряд ли он у них имеется). Задуматься нашему обществу здесь есть о чём.

      Но, продолжу. Жилой посёлок завода, в тех границах, в которых он существует и сейчас, начал развиваться со строительства первых каменных трёхэтажных домов, построенных, как я уже написал выше, пленными немцами. Всего их построили три. В них начали переселять тех, кто проживал до этого в землянках. И вот с землянками связан один странный случай с моей памятью, о котором я обещал рассказать. Несколько землянок располагалось возле “деревянного дома” (под таким именем он был известен старожилам заводского посёлка), где мы тогда жили. Весной 1946 года во время сильного дождя крыша одной из землянок обрушилась. Дело было ночью, поэтому пострадали люди, а один погиб. У меня до сих пор стоит перед глазами эта картина: тусклый свет лампочки на столбе, дождь, провалившаяся внутрь крыша землянки, торчащие рельсы, поддерживавшие крышу, вытащенные и разбросанные вещи, суетящиеся вокруг люди… Но вот откуда у меня такое яркое видение этого события – я не знаю. Дело в том, что … я там не был, да и не мог быть и видеть эту картину своими глазами. Было мне в ту пору всего три с половиной года. К тому же я ещё и не ходил, поскольку рос ребёнком очень болезненным и до возраста четырёх лет переболел, как рассказывала моя мама, практически всеми детскими болезнями и, наверное, “отболел” в детстве за всю последующую жизнь. Поэтому быть на месте происшествия, о котором пишу, уж точно не мог. Но когда, уже значительно позднее, рассказал об этом моём видении папе и маме, они подтвердили соответствие моего рассказа действительности и тоже удивлялись: откуда я так точно всё знаю об этом случае. Возможно, эта картина сложилась в моём воображении вследствие эмоционально воспринятых рассказов взрослых, ещё долго вспоминавших это происшествие, которые я слышал. Не знаю. Но факт остаётся