По Уссурийскому краю. Дерсу Узала. Владимир Клавдиевич Арсеньев

это была первоклассная гостиница. Узнав, что мы последние два дня ничего не ели, гостеприимные китайцы стали торопливо готовить ужин. Лепешки на бобовом масле и чумизная каша с солеными овощами показались нам вкуснее самых изысканных городских блюд. По молчаливому соглашению мы решили остаться здесь ночевать. Китайцы убрали свои постели и предоставили нам большую часть канов. Последние были сильно нагреты, но мы предпочли лучше мучиться от жары, чем страдать от гнуса.

      От множества сбившихся людей в фанзе стояла духота, которая увеличивалась еще оттого, что все окна в ней были завешены одеялами. Я оделся и вышел на улицу.

      Ночь была тихая, теплая, как раз такая, какую любят ночные насекомые. То, что я видел, так поразило меня, что я совершенно забыл про мошек и глядел как очарованный. Весь воздух был наполнен мигающими синеватыми искрами. Это были светляки. Свет, испускаемый ими, был прерывистый и длился каждый раз не более одной секунды. Следя за одной такой искрой, можно было проследить полет каждого отдельного насекомого. Светляки эти появляются не сразу, а постепенно, поодиночке. Рассказывают, что переселенцы из России, увидев впервые такой мигающий свет, стреляли в него из ружей и в страхе убегали. Теперь это не были одиночные насекомые, их было тысячи тысяч – миллионы. Они летали в траве, низко над землей, реяли в кустах и носились вверху над деревьями. Мигали насекомые, мерцали и звезды. Это была какая-то пляска света. Вдруг вспыхнула яркая молния и разом озарила всю землю. Огромный метеор с длинным хвостом пронесся по небу. Через мгновение болид рассыпался на тысячу искр и упал где-то за горами. Свет погас. Как по мановению волшебного жезла исчезли фосфоресцирующие насекомые. Прошло минуты две-три, и вдруг в кустах вспыхнул еще один огонек, за ним другой, десятый, и еще через полминуты в воздухе опять закружились тысячами светящиеся эльфы. Как ни прекрасна была эта ночь, как ни величественны были явления светящихся насекомых и падающего метеора, но долго оставаться на улице было нельзя. Мошкара облепила мне шею, руки, лицо и набилась в волосы. Я вернулся в фанзу и лег на кан. Усталость взяла свое, и я заснул.

      На другой день назначена была дневка. Надо было дать отдохнуть и людям, и лошадям. За последние дни все так утомились, что нуждались в более продолжительном отдыхе, чем ночной сон.

      Вчера мы до того были утомлены, что даже не осмотрелись как следует. Было не до наблюдений. Только сегодня, после сытного завтрака, я решил сделать прогулку по окрестностям.

      Из пернатых я здесь видел восточносибирских жаворонков. На побережье моря была еще весна, и потому их звонкое пение неслось отовсюду. Они то опускались к земле, то опять подымались высоко на воздух. Около ивняков крутился уссурийский малый дятел – действительно маленький, но так же пестро окрашенный, как и другие его сородичи. Между листвой кое-где мелькали японские пеночки-непоседы. Они все время были в движении – одновременно и веселились, и охотились за насекомыми. По сторонам дороги, в