Китайский детонатор. Максим Шахов

великолепная рыжая шевелюра превратилась в грязную мочалку. Ресниц и бровей не было. Ее дыхание было сиплым и прерывистым.

      – Держись, – бросил Хромов через плечо.

      – Держусь, – прошептала она. – Хотя не знаю, зачем. Я, наверное, теперь такая уродина.

      – Ты самая красивая женщина из всех, которые у меня… которых я знал. А теперь помолчи, ладно? Когда ты говоришь, у тебя кровь идет изо рта, а химчистку салона в отчете не укажешь.

      – Ты… сволочь… Хромов, – произнесла Анжелика, запинаясь.

      – Хуже, – откликнулся он. – В полном соответствии со своей профессией.

      Десять минут спустя Хромов притормозил возле входа в травматологическое отделение. Он направился туда с телом Анжелики на руках, когда навстречу ему выбежали две фигуры в белом.

      – Нам позвонили из полиции, – выкрикнул тот, кто подоспел первым. – Осколочные ранения?

      – Надеюсь, не очень тяжелые, – сказал Хромов, укладывая ношу на носилки.

      – Вы тоже нуждаетесь в помощи. У вас кровотечение.

      Он провел рукой по макушке и убедился, что это так.

      – Пустяки, – сказал он, успел войти в приемное отделение и повалился на чьи-то подставленные руки.

* * *

      Пришел в себя он на операционном столе, возле которого стояла симпатичная толстушка в марлевой маске.

      – Не двигайтесь, – сказала она, вытаскивая пинцетом стеклянную занозу из его плеча.

      – Как я? – спросил Хромов, с трудом выговаривая слова онемевшими, резиновыми губами.

      – В норме, – ответила толстушка, – но стеклом нашпигованы так, что звон стоит. Не шевелитесь, пожалуйста. Вам наложили около сорока швов.

      – Осколки?

      – Деревянные щепки по большей мере.

      – Буду Буратино, – сказал Хромов.

      Шутка не удалась.

      – Вас хочет видеть лейтенант Соловушкин, – сообщила толстушка, не переставая орудовать пинцетом. – Настойчивый молодой человек.

      – Впустите его ко мне.

      – Обязательно, – сказала толстушка и вогнала Хромову шприц в сгиб руки.

      – Какого…

      Он не договорил. Моргнул два раза… три… четыре, а потом его веки сомкнулись.

      В следующий раз он открыл глаза в больничной палате. За окном серели предрассветные сумерки, а все его тело корчилось от боли, как у еретика на допросе у инквизиторов. На периферии его зрения возникла мужская фигура. Несмотря на то что она не была обряжена в полицейскую форму, Хромов опознал в ней младшего лейтенанта Соловушкина.

      – Присядь, – сказал Хромов.

      Соловушкин опустился на край кровати, парящей меж светлых больничных стен.

      – Доброе утро, – сказал он.

      – Правда? – удивился Хромов. – Доброе?

      – Это была граната «РГД-5», – сообщил Соловушкин. – Эксперты установили по фрагментам корпуса.

      – Пейнтбол, – сказал Хромов.

      – Как-как?

      – На ней была маркировка. «Paintball Grenade». Надеюсь, майор Криворук этого не заметил. Ему было бы обидно.

      – Ему теперь все равно, – сказал