Святые Полуночники. Макс Бодягин

баранчик, из-под которого соблазнительно пахло мясом. Пончик подняла клош и Кромм чуть не захлебнулся слюной, глядя на серые полосы тёплой буженины, нежные, словно бумажные листки кусочки ростбифа, запечённые свиные рёбра и горку рубленых потрохов. Пончик подняла второй клош и протянула Кромму блюдо с сырами, зеленью и хлебом. Она завернула зелень и сыр в тонкую лепёшку, обмакнула в мёд и протянула Кромму со словами: о чём ты спрашивал, мой хороший?

      Хотел поинтересоваться, не заглядывали ли мы в тот жуткий угол, но сейчас это не имеет значения, пробормотал Кромм с набитым ртом, жадно откусывая сразу от нескольких кусков. Мы пытались туда наведаться, но тебе не очень понравилось, поэтому мы позвали ещё одну девочку и она накурила нас до свинячьего состояния, ответила Пончик, протягивая стакан с узваром.

      Кромм благодарно сделал несколько глотков, пропихивая недопережёванные куски в горло, и спросил: Пончик, скажи, а ты из уны чафали? Если бы, усмехнулась она: чафали защищены, я бы с удовольствием стала одной из них, но не судьба. Я же родом из поганой земли, родилась в Энподии и, похоже, сдохну тут. А ты разве не защищена, спросил Кромм: это место похоже на крепость. Пончик тоже взяла с подноса кусочек сыра, чуть откусила от него и по-свойски ответила, толкнув Кромма в плечо: так-то мне грех жаловаться, конечно. Я живу в тепле, не знаю никаких забот, Тристе приглядывает за мной куда лучше родной матери, которая, кстати, всё время была бухой, по причине чего у неё ноги вообще никогда не сдвигались. Как увидит мужика – всё, пропало дело. Да и я в неё пошла, пустилась во все тяжкие, когда мне только-только четырнадцать стукнуло. Хорошо, что Тристе меня подобрала и замолвила словечко перед кане Каре Вороницей. Так бы я уже родила семерых ублюдков, да валялась бы в какой-нибудь подворотне. А сейчас посмотри, Пончик обвела рукой свои покои: редкая кане живет в такой роскоши, как я. Конечно, это не моя спальня, здесь я только принимаю гостей, моя комнатка поменьше, она за той ширмой, но она тоже очень уютная. Меня никто отсюда не гонит, я месяцами не выхожу отсюда и не вижу этих серых уродских улиц Энподии. Да об этом каждая мечтает! Жить во дворце!

      Кромм фыркнул: а как же твоя работа? Пончик беспечно улыбнулась: во-первых, Тристе позволяет мне не перерабатывать. Вот раньше я служила в борделе на проезжем тракте, там, за городом, там да. По пятнадцать, а то и по двадцать клиентов в день, в иные дни сдохнуть хочется. А здесь? Ну пять мужчин за ночь максимум. Ну, редкий раз, семеро получается. Так-то я люблю это дело, даже не представляю, чем бы я ещё могла заняться.