Чёрное золото Российской империи. Том 1. Айзек Алиев

Карла по его работе, вживался в российскую действительность. Вскоре начал говорить на ломаном русском. Так и прошёл целый год.

      В Москве я познакомился с голландцем по имени Лев де Бур, который рассказал мне о своей жизни на Кавказе. Он, так же как и Карл, не жалел всевозможных эпитетов для описания столь чудесного края – страны восточной, волшебной, дикой красоты, где обязательно надо побывать. Больше всего он рассказывал о месте, где проживал и работал – великом городе нефти Баку. Вся земля в его окрестностях пропитана этой горючей жидкостью, в ней таятся бесчисленные залежи её природных резервуаров. Газ выходит прямиком на поверхность, и, плавая на яхте по прекрасной Бакинской бухте, нередко в местах его выхода можно наблюдать «горение» водной поверхности. Это чудо нельзя описать словами, его надо видеть! Я с большим интересом внимал рассказам господина де Бура о бакинских чудесах, но больше всего меня привлекло упоминание о том, что там располагается несколько небольших заводов, перерабатывающих сырую нефть в керосин. Зная технологию переработки, я мог пригодиться в качестве инженера-технолога. Голландец уверил меня, что Баку даёт огромные возможности для самореализации, поскольку местный народ в большинстве своём безграмотен, а толковые специалисты нарасхват. Вот так я, 25-летний молодой человек, решился на эту авантюру – поездку в Баку.

      Поезд мчал меня по пустынной, слегка волнистой местности с преобладанием известковой почвы. Как мне подсказал мой сосед по купе – армянский купец, торгующий текстилем, господин ТерАкопов, мы въехали на территорию Апшеронского полуострова. Я видел его на карте, он напоминал гигантскую голову орла с клювом, выдающимся в море. Необъятная солончаковая степь издали казалась огромной, уходящей за горизонт водной поверхностью. Соль здесь лежит повсюду буквально пластами. Природа унылая, серая, без растительности. Дожди идут очень редко, реки отсутствуют, а сильные ветра препятствуют росту даже тех деревьев, которым не нужна значительная влага. Это владения апшеронского норда (по-местному – «хазри») – холодного, северного, настойчивого ветра типа боры[2]. Круглый год норд здесь треплет несчастные верблюжьи колючки – единственный распространённый вид растительности.

      Серое однообразное мелькание горячих песков наводило меня на мысли о вечности. Время от времени панораму разнообразили караваны верблюдов, неторопливо шагающих друг за другом гуськом с тяжёлой кладью на спинах. Безмолвно и величественно шествовали эти животные, сопровождаемые людьми, волоча за собой пыльные облака. Караваны шли на юг, направляясь в Персию. Господин Тер-Акопов уточнил, что они увозят с Апшерона нефть, и добавил, что Бог обделил здешние места пресной водой, но взамен щедро наградил нефтью. Впервые в жизни я своими глазами увидел так называемые «грязевые вулканы». Внешне они представляют собой невысокие холмики, испещрённые трещинами, по которым ползёт грязь, выбрасываемая

2

Бора – сильный и порывистый ветер, дующий преимущественно в холодное время года вниз по горному склону и приносящий значительное похолодание.