Цацики и Рецина. Мони Нильсон-Брэнстрем

был очень внимателен всю дорогу, пока ехал на четвертом автобусе до станции метро «Хурнстуль». Еще никогда он не чувствовал себя таким свободным и таким взрослым.

      На платформе какой-то сумасшедший вдруг заорал во всю глотку, обрызгав Цацики своей противной слюной. Испугавшись, Цацики отбежал в сторону и встал рядом с тетенькой, доброй на вид. Тетеньки, как правило, все добрые, вот и эта тоже оказалась доброй. До самого «Аспуддена» они ехали вместе.

      После карате Цацики спросил, не едет ли кто на метро в его сторону, но попутчиков не нашлось. До станции они дошли вместе с Хенриком. Хенрик был на год старше Цацики. Он рассказал, что в школе его дразнят толстяком.

      – Потому я и стал заниматься карате, – объяснил он. – Чтобы стать сильным и немного подтянуть живот.

      – Не обращай внимания, – сказал Цацики. – Ты классный. Ты чем-то похож на Деда Мороза, только без бороды. И щеки у тебя добрые…

      – Да… – Просунув руку под куртку, Хенрик похлопал себя по животу. – Раньше я так любил свой живот. Теперь же я его ненавижу! Ну ничего, вот будет у меня черный пояс, они у меня получат.

      Хенрик пнул мусорный бак, да так сильно, что он гулко взвыл. Цацики ясно увидел, как обидчики уносят ноги, испугавшись большого и сильного Хенрика.

      – Да, только тогда мы уже будем почти взрослые, – вздохнул Цацики. – Я бы хотел получить черный пояс прямо сейчас. Это так красиво. Иногда я надеваю пояс Йорана и представляю, будто это мой собственный.

      – Желтый тоже неплохо, – заметил Хенрик. – Только бы аттестацию пройти.

      Аттестация – это как экзамен, и если ее не пройти, то не получишь новый пояс.

      – Пройдешь, – успокоил Хенрика Цацики.

      – Самое сложное – это ката.

      – Давай повторим еще раз, – предложил Цацики.

      – Хай, – ответил Хенрик. По-японски это значило «да».

      – Тайкёку Дзёдан, – сказал Цацики и поклонился.

      Ката – это что-то вроде танца с блоками и ударами руками и ногами. Какой-то мужчина с собакой на поводке остановился посмотреть, как мальчишки выполняют ката прямо на тротуаре, несмотря на слякоть. Собачка залаяла и бросилась к ним. Когда выполняешь ката, категорически нельзя смеяться. Надо сосредоточиться и сохранять серьезность. Но как удержаться от смеха, когда к тебе подскакивают собачки, которые хотят делать ката вместе с тобой?

      Закончив, Цацики и Хенрик поклонились дяденьке с собакой.

      – Что это вы показывали? – покачав головой, спросил дяденька.

      – Карате, – сквозь смех ответил Хенрик.

      – Это было очень красиво, – сказал дяденька. – Раньше я думал, что карате – это когда дерутся и бьют друг друга.

      – Вовсе нет, – ответил Цацики и наклонился погладить собаку. – Многие так думают. Лично я никогда не дерусь.

      – Я тоже, – поддакнул Хенрик. – Это другие со мной дерутся.

      – Пока, до четверга! – крикнул Цацики вслед Хенрику, когда тот свернул в один из переулков. А сам побежал к метро. Не очень было приятно идти одному по темным незнакомым