Перепутье. Людмила Ворожищева

жить в центре, в самой чаще, в зарослях папоротника, и мы покинули наше жилище на опушке леса, хотя у меня там сложилась неплохая компания. Я склеил тебе берестяные чашки, попросил знакомого паука сплести меж сучьев гамачок, чтобы твои усталые крылья отдыхали в комфорте… Не подумай, что я требую благодарности за всё это: мне всегда доставляло удовольствие баловать тебя. Но то, о чём ты хочешь попросить, невозможно, ты же знаешь.

      – Ну последний раз, милый! Мы ведь скоро уйдём, правда? А завтра твой день рождения, значит, такой возможности больше не будет. Сделай это для меня!

      «Значит, она тоже почувствовала, что пора уходить, – подумал Гайт, и щемящая жалость переполнила его. – Ну что ж, действительно, последний день рождения, последняя возможность выполнить чьё-то желание. Ах, Чирли, Чирли… если бы это было и в самом деле для тебя!»

      – Ладно, – произнёс он вслух, – летим. Где он, твой проситель?

      – Здесь, недалеко, у ручья, – поспешно и радостно отозвалась она. – Только не проситель, а просительница. Очень милая девушка, ты сам залюбуешься, когда увидишь её!

      – Все у тебя милые, – проворчал он. – Хорошо, посмотрим.

      Чирли моментально сполоснула чашки в капельке росы и повесила их сушиться на травинку.

      – Спасибо, дорогой! Я знала, что ты мне не откажешь. Я понимаю, ты не любишь людей и на это есть причины, но, во-первых, не все люди одинаковы, а во-вторых… вспомни-ка, так ли уж часто я беспокоила тебя подобными просьбами?

      – Ты права, нечасто. Пару раз я даже согласился их выполнить. Но разве ты не помнишь, чем закончилось это всё?

      – Думаю, что на этот раз будет иначе, – беззаботно откликнулась подруга. – Ну так что же, летим?

      – Да. Показывай дорогу.

* * *

      Первый раз с просьбой выполнить желание человека Чирли обратилась к Гайту много лет назад, вскоре после их знакомства над чашечкой цветка.

      Просителем был славный деревенский парень, ясноглазый и светловолосый, с тяжело натруженными ладонями.

      Чирли испуганно наблюдала, как метался он от дерева к дереву и выл при этом как раненый зверь. Когда бедняга выбился из сил и рухнул на траву, обхватив голову руками, Чирли осмелилась приблизиться к нему и заговорить. Юноша поведал ей свою горькую историю.

      …Когда он понял, что девочка, с которой он бегал взапуски и лазал по деревьям, выросла настолько, что заполнила собою весь мир; когда он со счастливым трепетом почувствовал встречное движение её души, он принял решение: построить дом, достойный своей невесты, и торжественно ввести её туда. Но дома не растут как грибы после дождя, и юноше пришлось пять лет, пять долгих лет тяжело работать, откладывая каждый грош, а любимая ждала его, хотя её родители несколько раз собирались выдать её замуж. И вот, когда дом был наконец построен – как раз такой, о котором мечтали они оба, – в него попала молния и спалила дотла.

      Чирли велела парню не сходить с этого места, что бы ни случилось, и полетела за Гайтом. Тот выслушал подругу недоверчиво, но отказать не смог – не будем забывать, что души у эльфов всё-таки человеческие.

      Они