Коварная любовь Джабиры. Шахразада

и фрукты, а также неизменный мятный чай.

      Джабира едва прикоснулась к еде, но вскоре почувствовала, что с ней происходят странные вещи: голова начала слегка кружиться, а во всех членах появилась необъяснимая легкость. Ей уже почему-то не казалось, что она здесь только из-за заключенной сделки, ее дыхание участилось, глаза возбужденно заблестели, а руки, словно сами собой, принялись разглаживать едва заметные складки тончайшего полотна, которым была покрыта постель.

      Видя, что с ней творится, Мустафа нахмурился.

      – Скажи, красавица, прежде чем прийти сюда, ты пила миндальное молоко? – осторожно спросил он.

      – Да, – с глупой улыбкой ответила она.

      «О, какой он красивый, как играют мускулы на его сильных руках… О, как я хочу его!» В ее мозгу, сменяя друг друга, бесконечным калейдоскопом вспыхивали и гасли невообразимые сцены неведомых услад, неся сладостную дрожь и желание забыть обо всем, обо всем, обо всем…

      – Тебе его приготовила Салима?

      – М-м-м-м? – попыталась переспросить Джабира, вырванная из своих сладостных видений.

      – Тебе его приготовила Салима? – требовательно повторил Мустафа, еще больше мрачнея.

      – Д-да, а что? Р-разве это так важно? – беззаботно ответила Джабира и залилась бессмысленным смехом. – Ну же, чего ты ждешь? Возьми меня, я вся горю!

      Она откинулась на спину и, призывно улыбаясь, начала сдирать с себя шелковые одежды. Пальцы почему-то плохо слушались ее, путались в складках, не в силах справиться со скользкой материей.

      – О Аллах! – обреченно вздохнул Мустафа. – Это чертово зелье.

      Затуманенный разум девушки озарил последний проблеск сознания:

      – Зелье? Так ты подмешал в пищу наркотик?

      – Нет, – с раздражением ответил он. – Глупая Салима решила тебе немножко помочь и угостила своим особым напитком. Да простит ее всемогущий Аллах!

      – Салима? О, она была так добра ко мне… Но что же ты сидишь? Иди ко мне!

      – Нет, маленькая дикарка, не сейчас. Быть может, позже, когда действие проклятого зелья ослабнет…

      – Иди ко мне!

      Он с грустной улыбкой наклонился, чтобы по-братски поцеловать ее, но, едва их губы встретились, она впилась в них, как измученный жаждой путник, нашедший наконец благословенный источник живительной влаги. Руки Джабиры обнимали его; проникнув под халат, они блуждали по его спине и груди, а когда на их пути возникла восставшая, тугая от неудовлетворенного желания плоть, из груди девушки исторгся сладострастный стон.

      – Постой, Джабира… – начал было Мустафа, теряя над собой контроль, но было уже поздно: изогнувшись под ним, она переменила позу. Теперь ему оставалось сделать всего одно движение, чтобы войти в ее жаждущее лоно. – Джабира!

      Больше он не был над собой властен.

      Аллах свидетель, Мустафа не хотел, чтобы это произошло так. Но он ждал слишком долго…

      Свиток шестой

      Мустафа проснулся