Когда умирают боги. Дмитрий Красько

себя слепым котенком, Афина.

      – Ты прав, – с неохотой согласилась она. Ее недовольство объяснялось очень просто – это был один из тех редких случаев (по пальцам рук пересчитать), когда она вынужденно признавала мою правоту. – Но ведь ты можешь остаться здесь, чтобы мы держали через тебя связь?

      – Это я могу, – я кивнул, даже не задумываясь. Действительно, что мне мешало исполнить роль диспетчера, коль скоро это совпадало с моей неохотой покидать и дом и, тем более, город?

      – Хорошо, – с явным облегчением заметила Афина. Ну, хоть в этом я ей угодил. – Сначала я сама хотела остаться здесь. Но, раз такое дело, я возьму на себя Азию. Гипнос, Морфей, Гестия, Эол, Дионис…

      – А ты? – я бросил вопросительный взгляд на Гермеса.

      – На мне все остальное, – он посмотрел на бокал и сделал глоток. – Обе Америки и Австралия. Ну, и все остальные – они, большей частью, почему-то в Америках тусуются.

      – Потянешь?

      – В этих-то сандаликах? Конечно.

      – В таком случае, удачи всем вам, – пожелал я. И, посмотрев на Афину, с усмешкой добавил: – Это абсолютно искренне, хочешь – верь, хочешь – не верь.

      – Спасибо, что согласился помочь, – вяло откликнулась она.

      – Это ведь не требует от меня каких-нибудь сверхусилий, правда? – внимательно, хоть и насмешливо, разглядывая ее, я вдруг подумал, что она прекрасна. Куда красивей даже Афродиты, просто без ее мускуса. Высокая, стройная, с густой гривой светло-русых волос и огромными серыми глазами. Впечатление портил только плотно сжатый рот, придававший ей надменный и крайне неприступный вид. Почему я раньше не замечал ее красоты? Да потому что она все время шлялась в доспехах, за которыми невозможно было увидеть женщину. И наша плодотворная и непримиримая дружба мешала. Ведь невозможно увидеть красивую женщину в существе, которое постоянно выискивает возможность устроить тебе очередную каверзу. Причем, не просто табаку в чай насыпать, а со свету сжить. Афина же всегда стремилась именно к этому. Но после двух тысячелетий моя злость на нее выветрилась, и я получил возможность смотреть более или менее непредвзято. И сумел разглядеть красоту там, где прежде было лишь коварство. Впрочем, вряд ли она испытывала те же чувства в отношении меня, так что и коварство никуда не делось. Просто спряталось вглубь под нажимом обстоятельств, требовавших сотрудничества, вот и все. Но, раз уж дело идет о сотрудничестве, мне тоже не помешает быть покладистее. – И я, пожалуй, сделаю еще один вклад в общий котел. Я постараюсь разыскать Артемиду.

      – Было бы неплохо, – Афина поднялась. – А я сегодня ночью, перед отъездом, постараюсь переговорить с дядюшкой Посейдоном. Благо, до океана рукой подать.

3

      Если быть до конца откровенным, я вызвался отыскать Артемиду совсем не потому, что вдруг был обуян альтруизмом и желанием помогать всем без разбору. Просто в процессе общения вдруг переменил точку зрения и понял, что не хочу оставаться совсем уж в стороне. То самое протестное чувство, не позволявшее прийти к