Шанталь, или Корона против. Екатерина Боброва

снег, лицо приняло отстраненное выражение. Он все понял, решил, но не смирился.

      – Поэтому, мой будущий родственник, – Леон позволил голосу смягчиться, – вы сейчас идете в кабинет и приносите список. И можете начинать готовиться к свадьбе. Я верну вашу дочь уже завтра.

      Гьюзеппе медленно, словно не веря в то, что делает, повернулся и, шаркая, двинулся по коридору. Ссутулившиеся плечи и поникшая голова – за один вечер здоровый, сильный мужчина превратился в старика.

      Леон не удержался – выругался, помянув старую аристократию, цепляющуюся за честь, даже когда у нее больше ничего не осталось. Кто бы думал, что дэршан насколько любит дочь? Впрочем, к делу это не относится. Он все равно добьется своего.

      – И кто это у нас такой, – уточнил Леон, распахивая дверь, с насмешкой глядя, как выпрямляется девица, как жгучий румянец заливает щеки, а глаза расширяются от страха, – любопытный?

      Можно было добавить «наглый», потому как подслушивать разговоры Леона не решались даже его недруги.

      Он смерил внимательным взглядом девицу, отмечая острое, точно у грызуна лицо, тощее тело, на котором болталось явно перешитое с чужого плеча платье, темные волосы, собранные в жидкий шиньон.

      Изогнул брови, ожидая ответа, но девица лишь беззвучно открывала и закрывала рот, все сильнее выпучивая глаза. Она пятилась вглубь комнаты, точно пара метров пустоты могли ее защитить.

      Как же это знакомо! Имя главы службы защиты и безопасности граждан, сокращенно СЗИБ, частенько вызывало такую реакцию, потому он и не любил официально представляться на приемах, особенно хорошеньким девушкам.

      – Мне повторить вопрос?

      Спросил, ощущая жгучее желание сжать ладонь на тощей шее, перекрывая кислород. Сегодня все, буквально все, сговорились вывести его из себя. Прыткая невеста, несговорчивый отец невесты, теперь эта…

      – Фабиана, ваша высокородность.

      Горничная, в силу своих зрелых лет, обладала большим жизненным опытом и понимала, как опасно молчать.

      – Оставьте нас.

      Хлопнула дверь. Лицо девицы стремительно бледнело, в глазах появилось понимание, что в комнате они одни.

      – Итак, Фабиана, я хочу знать, куда отправилась твоя родственница. Вы ведь подруги, не так ли?

      Острый подбородок качнулся. Леон шагнул ближе. Девица задышала ртом, побледнела еще больше и приготовилась упасть в обморок.

      – Возможно, нам стоит перенести разговор в мой кабинет? Посмотрите управление, посетите подвалы, – рассуждал он, отмечая, что обморок был благополучно отменен, а подозреваемая в организации побега пришла к верному решению: рассказать правду.

      – Мы, мы…

      Леон подбадривающе улыбнулся. Зря, наверное. Улыбка никогда не была его сильной стороной.

      Девица судорожно сглотнула и зачастила.

      – Мы честно не хотели. Если бы знали, что это вы – то никогда, честное слово, никогда бы не посмели. Ох, это все так ужасно. Мне так стыдно… Простите нас. Но я не знаю, где она. Правда, не знаю. Шанти мне