Дорога их жизни – 2. 1946—1952 гг. Сергей Азарян

шакалы завтра соберутся и будут определять каким образом разделить эти наркотики, чтобы потом отравляться сами и отравить наш народ. Вот за это мы должны волноваться.

      – Ты прав, Миро, – сказал Старик, – мы должны определить этот проклятый трафик и думаю мы должны найти способ, заставить этого шакала Халила выложить…

      – Что мы сидим, и неинтересную тему для Хильды обсуждаем, брат, – сказал Миро и поменял тему, – Хиля как ты думаешь, на счет того, чтобы найти невестку для Старика,

      а то он постарел и…

      – Хиля, ты видишь на этого паршивца, издевается, – посмеялся Старик.

      – Ты извини, дорогой брат, но он хоть один раз, правду сказал, – сказала она и они втроем громко посмеялись.

      От шума проснулась баба Дуся, с сонными глазами вошла в гостиную и увидев их, обрадовалась и сказала;

      – А-а, эти Вы, добрый вечерь, а чего смеетесь.

      – Баба Дуся, мы хотим, Старика поженить и не знаем на кого, – сказала Хильда.

      – Ах, вот оно что, – улыбнулась она, и наконец проснувшись, сказала, – я этим

      вопросом займусь. В селе такие красавицы у нас, лишь бы Старик захотел.

      – Мы благодарны будем, баба Дуся, – вместе сказали Миро и Хильда, и вчетвером громко посмеялись.

      * * *

      (Время 8 часов 32 минута 25-го марта 1950 года).

      Алтайский край. Боровиха. Сарванцев с умкой зашел к полковнику Колосову и на стол из сумки выложил три бутылки водки «Московская», пару палки колбасок, сыр, сало и коробки конфет.

      После взаимных приветствий, Колосов спросил;

      – Ну, как съездили, Саранцев?

      – Вы не поверите, товарищ полковник, – начал Саранцев, – я в Москве встретил брата

      моего.

      – Какого брата? – с удивлением спросил Колосов.

      – Моего родного брата, – сказал Саранцев, затем открыл одну бутылку, взял рюмки и

      нож из шкафа, порезал колбаса, сыр, налил рюмки и продолжил, – давайте по одной, потом расскажу.

      Они чокались, выпили, закусили и Саранцев рассказал;

      – Мои родители, думали он погиб на войне, товарищ полковник, – он замолк на миг, налил рюмки и продолжил, – но оказывается он был в плену. Там он попадает в развед школу и его выбрасывают к нам.

      – Вот эта да, Саранцев! -прервал его Колосов и поднял рюмку, – давай еще по одной.

      Они выпили и Саранцев продолжил;

      – Он, после высадки, пришел и сдался, – сказал Саранцев, – и поэтому мне вызвали, чтобы я на встрече признал его.

      – Понятно, – сказал Колосов, – я рад за Вас, за брата, что нашли друг друга.

      – Спасибо, товарищ полковник, но дело в том, – сказал Саранцев, на минуту замолк, собрал мысли и продолжил, – что после общения с братом, во мне появилось чувство страха и подозрение в том, как будто не вернусь назад в лагерь….

      – Не понял, Саранцев, по-человечески можешь объяснить, – сказал Колосов.

      – Он мне умолял, что никогда в жизни не сделал те ошибки, которые он сам сделал.

      Ему обещал и что толку. Не знаю товарищ полковник,