были нужны аббатству позарез – большой пожар уничтожил колокольню, она даже рухнула и погребла старинный колокол. А большому городу без колоколов нельзя: откуда жители будут знать когда открывается рыбный рынок, когда идти на работу, когда открываются и закрываются кабаки? Почитай вся жизнь города и окрестных селений отмерялась колоколами. Лорентин взялся за дело со всем прилежанием, забросив остальные дела на сыновей и помощников. Ещё раз перечитав Святого Пантелеймона Теофилуса, описавшего литьё колоколов в своём труде "Записки о разных искусствах", отстояв всенощную, мастер взялся за дело. Вначале сделал маленький колокол, благо наш городок уже нуждался в особых колоколах для открытия и закрытия рынка, кабаков, не считая церкви, там ржавел старый клёпанный колокол, его порой в отдалённых хуторах при ветре вообще было не слыхать. А как доброму христианину без проповеди? Диавол подкрадётся незаметно, стоит лишь мессу воскресную пропустить, или исповедоваться редко, это вам любой священник расскажет. Первый колокол поднесли в дар местной церкви, получился голосистым и красивым. Уже уверенно, Лорентин занялся колоколами для аббатства, долго трудились, ругались, дважды бросали и напились с горя, однако сначала один заголосил, потом второй, прибывшие забирать работу монахи остались весьма довольны, даже резанные и фальшивые монеты не подсовывали. Прослышав о колоколах, даже епископ заказал несколько и остался доволен, мало того, известия о колоколах достигли маршала. Герцог сказывал, король давненько хотел завести собственные бомбарды, их приходилось покупать у южных и северных мастеров за неимоверные деньги, практически на вес золота. Даже переманили мастеров из южан, испортили уйму дорогущей бронзы, те отлили бомбарду, красивую, большую, а стали палить, сразу пушку и разорвало. Понятное дело, отливающий пушку и стрелял, потому мастерить орудия стало некому, говорят даже тело отыскать не удалось.
– Дед мой колокольным мастером был, – рассказывал Лорентин, – правда не застал я его, помер до моего рождения, говорят славный мастер был, отец-то мой лишь мечи и доспехи ковал.
– Слыхал я мастер был весьма достойный, – сказал я, подливая Лорентину вина и припоминая рассказы про старого Тьери, сказывали славный был кузнец, его мечи ценили короли, – помнится он же выковал меч для коронации Императора?
– Было дело, – кивнул мастер, – но всё же пушки и колокола делают лишь настоящие кудесники.
– Так надо попробовать, – усмехнулся я, – не боги горшки обжигают, чего сложного в том, чтобы сварить полосы стали или бронзовый колокол отлить?
– Не скажи твоя милость, – отпил кузнец, – ежели хочешь, чтобы орудие служило долго, много знать требуется, хорошая бронза и сталь, всё рассчитать нужно, математика наука называется, нагреть и охладить вовремя, а свёрла!
– Да, свёрла фантастические, – кивнул я, вспоминая огромные пушечные свёрла, – так мастер на то и мастер, всегда делать лучше.
– Да,
