Абу Нувас. Бетси Шидфар

обратный эффект. Она как бы намечала такую рифмовку пунктиром, помещая в конце каждого ритмического отрывка аналогичные грамматические формы, применяя богатую рифму лишь от случая к случаю. Подобный подход давал прекрасные результаты, свидетельством чему служит выполненный ею перевод «Послания о царстве прощения» Абу-л-‘Ала’ ал-Ма‘арри, а также последняя ее работа – перевод Корана.

      Работая над переводом того или иного арабского памятника, Бетси Яковлевна прежде всего заботилась о читателе, но в то же время не «играла с ним в поддавки» – не облегчала, специально не русифицировала текст: да, он должен хорошо звучать по-русски, должен быть понятен русскоязычному читателю на том уровне, на каком он был понятен арабскому со временнику автора, и в то же время ход мысли автора, система образов, реалии – все это призвано вводить читателя в прежде неизвестный, но теперь постигаемый им художественный мир. Б.Я. Шидфар много сделала для ознакомления наших соотечественников с арабо-мусульманской культурой (было бы желание знакомиться!) и, конечно, создала первоклассную литературную подборку для студентов-востоковедов, имеющих теперь возможность входить в знакомство с арабской литературой с помощью таких высококачественных переводов.

      Мы с Лизой сходились во взглядах на перевод. Я была такой же противницей буквализма и придавала такое же значение передаче формальных параметров оригинала, в частности – ритма и рифмы. Поэтому, когда в начале 80-х гг. встал вопрос об ответственном редакторе книжки моих переводов из древней поэзии «Аравийская старина», я без колебаний обратилась к Лизе, а та без колебаний согласилась. Конечно, она не сидела над моей рукописью со словарями и с карандашом в руке – она доверяла моим знаниям и вкусу, не говоря уже о том, что материал этот она знала прекрасно. Ее редактирование свелось к тому, что я посоветовалась с ней по поводу нескольких своих переводческих решений и относительно того, как давать в справке об авторах расходящиеся в разных источниках даты их жизни (ведь дело было давно, еще в дописьменную эпоху, противоречия здесь неизбежны!). «Возьми по «Мунджиду»[1], – ответила она, не задумываясь, – арабам сам Бог велел знать, кто из их классиков когда жил. Пожалуй, для популярного издания скрупулезная точность с указанием незначительных расхождений в датах и вправду была непринципиальна.

      При солидной педагогической нагрузке у нее брались время и силы для интенсивной научной работы. При этом нельзя забывать о ее семейных обязанностях. Как-то один наш уважаемый петербургский профессор, заметив, что я ухожу с научного заседания (честно говоря, мне совершенно не интересного) под вполне реальным предлогом оставленного дома маленького ребенка, выговорил мне назидательным тоном: «Если женщина хочет заниматься наукой, ей не следует иметь детей. Вот возьмите Веру Александровну Крачковскую или Нину Викторовну Пигулевскую…» Лиза блестящим образом опровергла это утверждение: у нее

1

«Ал-Мунджид» – выдержавший много изданий арабский толковый словарь (Бейрут), вторую часть которого составляет иллюстрированный справочник наподобие французского «Ларуса».