Абу Нувас. Бетси Шидфар

по воде – или с моря, или по великой реке Шатт аль-Араб. Морским путем привозят сюда и этих рабов, захваченных в плен у побережья далеких стран, где живут чернокожие.

      Верблюд сворачивает, и перед Хасаном открывается море. Оно сверкает сильнее, чем солнце, а маленькие черные пятна на нем – лодки, большие и маленькие, великое множество лодок. Вот она какая, Басра! Слева, вдоль берега, шумит разноязыкая пестрая толпа. Белеют плащи арабов-кочевников, снуют носильщики, почти все темнокожие, одетые или в длинную рубаху, или просто в набедренную повязку. Те, что носят ожерелья из раковин, – жители Берега зинджей, а в пестрых тканях – малайцы и индусы. Важно проходят мусульманские купцы – у каждого из них в гавани снаряжен корабль, который повезет в Африку соль и сахарный тростник, вышитые ткани, ковры и другие товары.

      Кругом крики, толкотня, погонщик спешит вывести верблюда из шумной гавани и направляется по узкой улочке. Путники подходят к невысокому, но просторному дому, окруженному глиняной стеной.

      – Это постоялый двор, – обращаясь к матери Хасана, говорит бедуин. – Вы сможете здесь остановиться, пока ты не подыщешь себе недорогое жилище. Я помогу тебе, твой сын принесет счастье хозяевам.

      И вот они в новом доме. Хасан никогда раньше не видел такой лачуги – здесь только одна комната, а дворик так тесен, что едва можно повернуться. Мать, Хасан, его брат и сестры спят рядом на полу, подстелив то, что осталось из тряпья. Но и это хорошо. В Басре трудно найти жилье – уж очень много здесь народу. Хорошо, что им удалось снять дешево эту лачугу, и то потому, что хозяин, выслушав рассказ проводника, поверил в счастливую звезду мальчика. В Басре много воинов, купцов, ремесленников, по этому мастерица хорошо выстирать одежду всегда найдет себе работу. Мать Хасана познакомилась с несколькими женщинами, которые брали в стирку одежду, и они, сжалившись над вдовой, отослали ее к Абу Исхаку, богатому продавцу благовоний.

      В тот же день мать отправилась к нему, приказав детям не выходить из дому и ждать ее – ведь в Басре нетрудно и потеряться, а чего доброго, нападет какой-нибудь злодей и сведет на невольничий рынок, а там продаст. А проданный на невольничьем рынке уже никогда не найдет дорогу домой.

      Но Хасан, не послушав мать, потихоньку выскользнул за дверь. Узкая улица, где стоял их дом, шла прямо, но потом вдруг повернула, и впереди открылась широкая площадь. В глазах зарябило от пестроты, казавшейся еще сильнее и ярче после темной и тихой улицы. Перед ним был рынок. Хасан испугался, но, пересилив страх, шагнул вперед. Рынок оглушил его криками зазывал, звоном медных сосудов; у самого края полуголые мальчишки с оглушительными криками совали прохожим переливающиеся перламутром раковины, разную мелочь, разносчики воды продавали воду с лимонным соком из маленьких медных чашечек, которые висели у них на поясе, а потом шли лавки – бедные и богатые, побольше и поменьше.

      Это был рынок торговцев тканями. На пороге богато украшенных лавок стояли невольники, а в глубине мерцала разноцветная