Абу Нувас. Бетси Шидфар

из бедуинов, пожалев вдову, взялся доставить ее за небольшую плату в Басру. Так вот она какая, степь, воспетая поэтами в звучных стихах! Кругом холмы, кое-где покрытые чахлой травой, справа тянется пересохшее русло протока, глубокая долина, по которой весной, сметая все на своем пути, мчится бешеная вода. На серо-желтой земле черными пятнами выделяются норы тушканчиков, высоко в небе парит степной орел.

      Говорят, в этих местах раньше было много львов, рассказывает погонщик, шагая рядом с верблюдом, но теперь они ушли далеко в заросли тростника, к болотам Басры, в места, недоступные для людей. Бедуин идет мерным шагом, и кажется, никогда не устанет. Трудно понять, сколько ему лет, – его спина пряма, как у молодого, но лицо покрыто глубокими морщинами, то ли от старости, то ли от лишений. Мальчика сильно беспокоят прямые лучи солнца, а проводник, кажется, совсем не чувствует их слепящего жара.

      – Твоя мать из Хорасана?* – спрашивает он вдруг.

      – Нет, она родом из Хузистана*, а мой отец был чистокровный араб! – с гордостью говорит Хасан.

      Ему льстит, что кочевник говорит с ним, как с равным, и, желая показать, что он заслуживает этого, Хасан добавляет:

      – Я учился в куттабе и знаю наизусть весь Благородный Коран, а еще я знаю муаллаки*, несравненные строки времен бедуинской старины.

      Мальчик хочет начать стихи, но бедуин, не слушая его, говорит:

      – Среди персов тоже бывают благородные и щедрые люди. Вот, к приме ру, незабвенный герой и доблестный полководец Абу Муслим аль-Хорасани*, да будет Аллах милостив к нему! В год, когда Абу Джафар аль-Мансур^* стал халифом, Абу Муслим проезжал по этим местам, направляясь в Мекку для паломничества. Клянусь Аллахом, мне не пришлось в жизни видеть такого человека! Своей щедростью он сравнился с Хатимом* из племени тай. Сколько палаток он раздал жителям наших становищ! Он дал мне красной материи столько, что мне хватило на всю мою семью на несколько лет, а все потому, что, проезжая мимо нашего становища, он увидел нагих детей и пожалел их. А потом он приказал хорасанцам из своих воинов проложить дорогу среди наших ущелий и еще вырыть пять колодцев, где и сейчас всегда много воды. Видно, его рука была благословенной! Говорят, он был из простых людей и не обижал никого. Да простит Аллах повелителя правоверных Абу Джафара, нехорошо он поступил с Абу Муслимом, после того как тот привел к власти род Аббаса!*

      Бедуин еще что-то бормочет, забыв, что Хасан его слушает, а потом нараспев произносит стихи:

      – Что могут люди поделать против превратностей судьбы,

      Судьба сметает все людские ухищрения!*

      Бедуин замолк. Набравшись смелости, Хасан попросил его:

      – Расскажи мне еще что-нибудь об Абу Муслиме, шейх!

      Бедуин посмотрел на Хасана, как будто только что увидел его, и спросил:

      – Сколько тебе лет?

      – Семь, – тихо ответил Хасан. Он испугался, что старик больше не захочет с ним разговаривать, раз он такой маленький.

      – Ну что же, семь – благословенное число. Слушай,