Змеев столб. Ариадна Борисова

конвертиками блинчики, такие кружевные и тонкие, что сквозь них просвечивала сладкая творожная начинка. Янтарный напиток пенился в высоких фужерах, на усах и губах, мужчины пили литовское пиво и беседовали о политике.

      Мария попрощалась со всеми до завтра.

      – Вы изумительно готовите, Юргис, – сказала коку в дверь камбуза, – за неделю я, наверное, растолстею.

      Его лицо расплылось в счастливой улыбке:

      – О-о, мадам, вашей осиной талии полнота не грозит!

      «Ну вот, напросилась на комплимент», – подумала Мария и, не без труда втянув живот перед зеркалом в каюте, обхватила пояс ладонями. Ничего! Плетеный ремешок платья держался свободно, и талия казалась еще тоньше из-за пышной юбки.

      Кончился день, под завязку набитый радостными впечатлениями. Мария попробовала почитать роман Эмили Бронте, который взяла с собой, но коснулась головой подушки и тотчас унеслась в край грез.

      Волны, плеща брызгами в нижние иллюминаторы, пели неумолчную колыбельную. Всю ночь качало девушку Балтийское море.

      Утром болтанка стала ощутимее. Лежа на койке, Мария боковым зрением уловила, как что-то темное, длиной примерно с ладонь, выбежало из угла у двери и остановилось…

      Крыса! Застыв в панике, Мария не могла заставить себя посмотреть на страшное существо с острыми зубами, цепкими лапками и голым хвостом. Край глаза отмечал: крыса все еще здесь! И не двигается…

      В голову полезли сбивчивые мысли: крысы убегают с тонущего корабля… машины работают… Они работали и на «Титанике», когда…

      Почему она не уходит?! Мария резко повернула голову, и страх, душащий горло, вылетел с выдохом облегчения: сапожная щетка мирно полеживала у двери.

      Хаим постучал, призывая к завтраку, увидел бледное лицо девушки и забыл поздороваться.

      – Вам плохо?

      – Так, малость, – пробормотала она, тщетно пытаясь улыбнуться. – У меня, кажется, началась морская болезнь. Можно, я не пойду завтракать?

      – Конечно. Вам лучше полежать.

      Подождав немного, она выскочила в коридор, где плавали острые камбузные запахи, плотные, как туман.

      – Достань-ка мне перечницу из рундука, – донеслась спокойная команда Юргиса поваренку, и сильно запахло чем-то невыносимо жирным. Кок с помощником умудрялись что-то готовить.

      Мария зажала нос рукой. Желудок только что освободился от вчерашнего пиршества, но снова пришлось бежать в туалет. Боже, боже, вот как ощущают себя пьяные! Что за радость в поглощении водки, которая еще и пахнет противно? Опрометчиво вспомнился запах перегара, доносящийся от церковного сторожа.

      «Ешь ананасы! Рябчиков жуй!» – злорадствовали зеркала, многократно отражая измученные глаза и хваленую осиную талию.

      В обед Хаим опять постучал:

      – Не проходит?

      Мария мотнула головой. Он принес сияющую гроздь синего винограда в тарелке, с таблеткой на краю.

      – Виноград от Юргиса, а лекарство – от врача. Они тоже обеспокоены вашим самочувствием.

      Вечером Хаим заглянул в дверь,